Пес войны. Трилогия

Трофимов Ерофей

— Ты должен был встретить меня. Где ты был?

— Я скажу тебе, где он был, — ответил Араб, немного распуская плетение воздуха на горле парня. — Он и не собирался идти тебе навстречу. С самого начала он хотел предать нас, криком предупредив крагов о засаде. Но я не дал ему такого шанса, отправив к тебе. Тогда он решил дождаться конца схватки, чтобы встать на сторону победителей. Он не сомневался, что краги убьют нас. Но когда понял, что победили мы, решил сам стать героем. Убив нас всех, он пришел бы в племя и рассказал, как геройски сражался, оставшись единственным выжившим.

— Но зачем? — спросил один из пастухов.

— Чтобы получить почет и признание. Став

героем, он смог бы потребовать себе все, что захотел, — пожал плечами Араб.

— Откуда ты все знаешь? — прохрипел предатель, с ужасом гладя на него.

Араб не хотел и не собирался объяснять глупцу, что все это старо как мир и что в каждом народе, в каждом племени всегда найдется тот, кто мечтает получить почет и славу, не прилагая для этого никаких усилий. Повернувшись к парням, он молча оглядел их потрясенные физиономии и, шагнув к предателю, резко взмахнул мечом, который так и не выпустил из рук.

Отрубленная голова предателя покатилась по траве. Из перерубленной шеи ударил фонтан крови, и обезглавленное тело рухнуло на траву.

— Зачем?! — возмущенно воскликнула Сала.

— В племени мы скажем, что его убили краги. Пусть его близкие думают, что он погиб, защищая их. Не стоит говорить, что он стал предателем, — устало ответил Араб, медленно вытирая клинок. — Оставлять его в живых было опасно для всего племени. Никто не знает, на что он мог бы пойти ради достижения своих целей. Жажда власти и богатства — страшная страсть, которая может завести человека очень далеко. Но его близкие ни в чем не виноваты и не должны страдать. Я все расскажу сам. Ваше дело просто молчать и подтверждать мои слова. Согласны?

Мрачно переглянувшись, пастухи молча закивали головами. Кивнув в ответ, Араб вытер клинок об одежду убитого и, сунув его за пояс, приказал собираться в обратный путь.

— А он? — спросила Сала, тыча пальцем в тело.

— Сбросьте в ущелье. Пусть их прихвостень будет со своими хозяевами, — ответил Араб с неожиданной злостью.

— Он наш соплеменник, — попыталась возразить Сала, но он не дал ей договорить.

— Он предатель. И ничего больше. Это первое. А второе, у нас нет нужных инструментов, чтобы выкопать яму. Хочешь сделать это голыми руками?

Сообразив, что он прав, Сала молча покачала головой и отошла в сторону, давая парням возможность сделать свое дело. Ухватив его за ноги и плечи, пастухи скинули тело в ущелье и с мрачными лицами построились в колонну по одному. Повернувшись к девушке, Араб погладил ее по плечу и со вздохом сказал:

— Я знаю, тебе трудно принять все это. Но это и есть война, девочка. Не надо сильно задумываться над тем, что случилось. Такое бывает. Это просто жизнь. Отведи нас обратно. Ладно? А если захочешь поговорить, просто подожди до того момента, как мы вернемся в племя. Пусть все уляжется, а потом задашь мне свои вопросы.

Вздохнув, Сала кивнула ему в ответ и быстро пошла в сторону заката. Обратный путь занял у них еще четыре дня. Они действительно смогли выиграть время для племени, и теперь никто из прежних хозяев не сможет найти их. Племя стало свободным и смогло сохранить свою тайну.

Несмотря на страх перед Запретным лесом, вожди решились увести племя на дальний выпас, которым племя пользовалось только в особо тяжелые времена. Широкий луг, располагавшийся прямо посреди лесной чащобы, никогда не высыхал, даже если все остальные выпасы сжигались летним солнцем. Именно сюда и привели они племя, решив поставить стойбище в этих никому не принадлежащих местах. Надеяться на милость владетелей крагов они больше не хотели. Все жители племени дружно согласились, что им проще справляться

с дикими хищниками, чем с цивилизованными владетелями. Группа Араба присоединилась к племени, когда пастухи уже начали строить новые дома для стойбища. Строительство велось просто. В землю вкапывались четыре столба, которые укреплялись поверху жердями. Задняя стенка дома делалась ниже передней, образуя скат на сезон дождей. Потом на эти жерди укладывались легкие стволы местной разновидности бамбука и покрывались просмоленными шкурами босков. Стены делались по тому же принципу. Между внутренними и наружными шкурами укладывались соломенные жгуты, здорово утеплявшие стены. Вместо дверей использовали еще одну шкуру, а окно было прорезано с противоположной стороны.

Группа Араба вышла из леса ранним утром. Не останавливаясь на ночевку, они шли все ночи, чтобы быстрее добраться до племени и сообщить всем радостную новость. На этом настояли сами пастухи. Ребятам не терпелось поскорее оказаться дома, чтобы забыть все ужасы этой схватки. Несмотря на эйфорию победы, им было страшно. Все они, по какому-то негласному договору, избегали вспоминать подробности боя, стараясь поскорее забыть о нем. Больше всего, по выражению самих же ребят, им хотелось оказаться дома. Рядом с родными и близкими. Понимая, каково им приходится, Араб не затрагивал эту тему, надеясь, что со временем парни успокоятся и забудут увиденные кошмары. Для таких мирных и спокойных людей вся эта действительность была суровым испытанием. Только Сала, к удивлению Араба, продолжала донимать его расспросами, требуя все новых подробностей. На первом же привале она довела его почти до исступления. Не выдержав, он просто наорал на нее и отправил спать на другую сторону костра.

Девушка успокоилась только после того, как он в десятый раз повторил ей, что тарги разорвали всех раненых и только потом убежали в лес. Эти полудикие животные так никогда и не становились окончательно прирученными, хотя и вынуждены были возить на себе всадников. И то, что они при первой же возможности ушли в лес, означало, что вскоре чащоба будет населена еще несколькими кланами хищников.

При появлении вышедших из леса бойцов стойбище огласилось криками и воплями мальчишек, первыми заметивших группу. С улыбкой глядя, как куча сорванцов, подпрыгивая, несется в сторону группы, Араб облегченно перевел дух и, бросив быстрый взгляд на Салу, тихо сказал:

— Ну, вот, кажется, и все. Я свое дело сделал.

Словно уловив, что он сказал, девушка пристроилась рядом и, взяв его за руку, спросила:

— Теперь ты уйдешь?

— Не знаю, — честно признался Араб. — Это зависит не от меня.

— И ты позволишь, чтобы твою судьбу решал какой-то камень?! Простой булыжник?! — возмущенно воскликнула она.

— Это не простой булыжник и не он решает мою судьбу, — улыбнулся в ответ Араб. — Камень — это просто способ, которым меня отправили сюда. А решают все силы, о которых мы ничего не знаем. Ведь первый помощник, который обучил вас мыслеречи, тоже ушел. Его увели, когда настало его время и он сделал свое дело. Так же будет и со мной.

— Откуда ты знаешь? — насупилась девушка.

— Я уже говорил: это не мой мир и не моя жизнь, — грустно улыбнулся Араб. — Именно поэтому я и не хотел близко сходиться ни с кем из девушек племени. Я пришел и ушел, а они останутся здесь.

— Не надо так говорить, — неожиданно оборвала его Сала. — Я все это знала и не жалею, что все так сложилось. Мне было хорошо! И я хочу, чтобы так было и дальше. И даже если ты уйдешь, я все равно буду вспоминать тебя с благодарностью.

— Почему? — не удержался он от глупого вопроса.