Песенный мастер

Ннив не пошел встречать звездолет Майкела. Он просто ждал в каменном беспорядке Певческого Дома, прислушиваясь к песням стен, к шелесту сотен юных голосов из Яслей и Капелл, к холодному ритму сквозняков. Во всей галактике мало кто мог сидеть спокойно,

зная, к ним идет сам Майкел. Только Ннив и не собирался лезть на рожон, демонстрируя непочтительность. Просто ему никогда бы и в голову не пришло, что Песенный Мастер обязан куда-то идти, чтобы встречать кого-то.

Зато за стенами Певческого Дома все население планеты Тью не было настроено столь безмятежно. Когда звездолет Майкела ударил своим бешеным энергетическим импульсом в посадочную площадку и, несмотря на свои громадные размеры, приземлился, можно было сказать, нежно и осторожно, его ожидали тысячные толпы. Может это был всеми любимый лидер, который прибыл сюда послушать музыку множества оркестров и увидать улыбающиеся лица людей, заполнивших все поле космодрома? Нет, не слишком-то он торопился их всех увидать. Но, возможно, это какой-то национальный герой, ради которого дорогу осыпают цветами, а высшие чиновники салютуют и кланяются, но почему же они лезут из кожи вон, пытаясь провести церемонию, о порядке проведения которой на Тью и слыхом не слыхивали?

Поводом для всех этих церемоний и обожания была вовсе не любовь. За суетой стояла неприятная память о том, что Тью слишком уж медленно начала подчиняться Правам Фрей. Посланники Тью на других мирах заигрались в заговоры и сколачивание альянсов, ради того, чтобы сформировать последнее, уже отчаянное сопротивление самому неотразимому завоевателю во всей истории. Ни один из заговоров ни к чему толковому не привел. Слишком много пало народов и более весомых союзов, и теперь, когда звездолет Майкела садился на поле космодрома, не сопротивлялся ни один из внутренних миров, не отмечалось хотя бы признака враждебного отношения к нему.

Честно говоря, в сердцах чиновников, пробивавших себе дорогу сквозь импровизированное великолепие, особенного страха и не было. Времена завоеваний, опустошавших целые планеты, давно закончились. В настоящее время все очаги сопротивления были ликвидированы. Майкел доказал, что умеет править разумно, строго и со знанием дела, укрепляя свою империю от всех тех, кто мог бы встретиться ему в самых отдаленных мирах галактики, где пока что само его имя было всего лишь путаными слухами. До тех пор, пока местные чиновники вели себя осторожно, представители Майкела на Тью действовали честно, прибегая к репрессиям лишь в самых крайних случаях.

Кое-кто мог поинтересоваться, а зачем это Майкелу самому понадобилось морочить голову с Тью. Он и вправду выглядел озабоченным, когда шел по засыпанной цветами дорожке, в то время как его слуги и охранники удерживали толпу на безопасном расстоянии. Он даже ни разу не глянул по сторонам, прежде чем скрыться в машине, которая отвезла его в правительственную резиденцию. Ведь это не сам Майкел, а его представители и секретари давали интервью, устраивали нагоняи и раздавали награды. Это

они информировали про новые законы и порядки и спешно пересматривали политическую систему планеты, чтобы приспособить ее к модели миролюбивой и много правительственной империи. Так зачем же было прилетать сюда самому Майкелу?

Только ответ на это найти было можно, и довольно скоро он стал очевиден для всех тех, кто был достаточно хорошо информирован о том, что Майкел исчез из предназначенной для его пребывания резиденции. Да, Майкел не слишком отличался от всех туристов, прибывавших на Тью. Сама планета была довольно-таки захолустная и не учитывалась в каких-то далеко идущих имперских планах. Если не считать Певческого Дома. Майкел прибыл сюда, чтобы посетить именно его. А для человека с его властью и богатствами был только один повод, чтобы прибыть туда.

Конечно же, он хотел Певчую Птицу.

Вы не можете приобрести Певчую Птицу, сир, сообщила ему скромная девушка в вестибюле.

— Я не пришел сюда, чтобы спорить с привратником.

— С кем, тогда же, хотелось бы вам спорить? В любом случае, это вам ничего не даст.

— С Песенным Мастером, Ннивом.

— Я вас не понимаю, объясняла девушка. Певчих Птиц получают лишь те, кто может по-настоящему понять их ценность. Мы всегда настаиваем на том, чтобы люди приняли это к сведению. А заявок или просьб мы не выполняем.

Майкел холодно поглядел на привратницу.

— Я не пришел сюда просить.

— Так что же вы здесь делаете?

Майкел не стал отвечать. Он только стоял и ждал. Девушка попыталась было спорить с ним, но император игнорировал ее. Тогда она попробовала сама не обращать на него внимания и занялась своими делами, но он не уходил и ждал, уже больше часа. И тогда привратница не выдержала. Не сказав ни слова, она вскочила с места и вышла.

— Какой он? — пропел Ннив своим низким, успокаивающим голосом.

— Нетерпеливый, ответила девушка.

— Хотя, тебя он не поторапливал, — это уточнение прозвучало у Ннива совершенно не укоризненно. «Ах, как он добр», подумала девушка, но вслух этого не произнесла.

— Он строгий, прибавила она. Он правитель и не может поверить, будто имеется нечто, что он не сможет получить, будто имеется некто, кем он не может управлять, что имеется такое место, которое он не может переполнить своим присутствием.

— Если он летает в космосе, мягко заметил Ннив, то обязан знать, что существуют такие места, которые нельзя наполнить только собой.

Девушка склонила голову.

— Что я должна ему сказать?

— Передай, что я встречусь с ним.

Привратница была обескуражена, и ей стало стыдно. Слова оставили ее, и свой стыд она пропела. Песня была смиренной, и в ней не было Самообладания, потому-то ей и не было суждено стать Мастером, даже учителем, но сейчас, без слов, она спрашивала у Ннива, зачем ему даже выслушивать этого человека, зачем рисковать мнением всего человечества, считающим, будто Певческий Дом ко всем относится одинаково, оценивая их по заслугам, а не по могуществу а вот теперь делать исключение для Майкела.