Пеший камикадзе, или Уцелевший
Шрифт:
В расположении оставались те, кто по–хозяйски смеялись, что–то выясняя на тарабарском, лёжа на дежурных кроватях. Бис сидел на своей, сам ни свой, скинув искусственную ногу.
– Привет, Егор, – Песков появился тихо, без восхитительного «салюта» с каким часто появлялся. – Как ты? – поинтересовался он.
– Привет… – поднял Егор голову. – Ты как здесь? – спросил он в ответ, не отрываясь от дела.
– Проездом. Комбату от ротного пакет вёз… Чем занят?
– Зарядкой, – сказал Егор.
– А?! Это теперь так называется? – не стал заглядывать Песков
Егор минуту сосредоточено массировал культю и медленно так обрадовался, будто ему пружину механического завода накрутили до улыбки или даже сильнее – до счастья.
– А, давай! – согласился он. – Мне бы позвонить ещё?
– Не проблема, позвонишь! – не меньше Биса обрадовался Песков. – Искать не станут?
– Ну, до сих пор не искали? – смело высказался Егор.
– Тогда – идём?
– Время дашь – протез приладить? – глянул Егор на Витьку, потянувшись за «ногой».
– Давай–давай, конечно! – улыбнулся тот. – Я со стороны вообще о другом подумал!
– О чём?
– Что ты того…
– Чего – того? – не догадался Егор.
– Лысого гоняешь! – ребячился Песок, показывая снующую вперёд и назад руку.
– Ты, Виктор, правда дурак? – сказал Егор таким тоном, каким ни разу к Пескову не обращался.
– Не, ну, а что такого? Я всё понимаю: надо дух переводить? Пар спускать! Если не так – давление заработаешь! У нас, мужиков, на это всего одна форсунка… А что? Врачи говорят: нет ничего постыдного, только польза одна! – оправдывался Песков. – А как моряки без женщин? Сначала придумали себе, что женщина на корабле к несчастью, а потом – сами… а так бы взяли одну-две и ходили бы, как в наряд, по графику! Не, ну, а что делать, когда гудит там как ветер в трубе? Терпеть, что ли – до звёзд в глазах? У меня – когда так… я вообще ни о чём другом думать не могу, всё одно на уме будет!
– Вить, моряки потому и придумали, что к беде, чтобы ещё большего несчастья избежать, – сказал Бис.
– Ну, понятно–понятно, – виновато заговорил Песков, как если бы сам был застукан.
– Ты присядь, подожди минутку, пока я собираюсь…
Виктор сел напротив и внимательно следил за руками Егора, пока тот соединялся с бионогой, будто готовился быть санитаром. Морщился, не замечая себя, как если бы съел несъедобное и его вот–вот стошнит.
– Готово! – поднялся Бис, застёгивая китель.
– Слава богу! – признался Песков. – Мне чуть плохо не стало!
– Я видел…
Оба в голос рассмеялись.
– Эй, Кибо, ебальники завалили!
Оба, также в миг, умолкли. Будто за окном бабахнуло и все прислушались: где, и будет ли ещё?
– Это он нам? – прошептал Песок удивлённо.
– Это он мне, идём, – сказал Бис. – «Кибо», это мой позывной.
Забравшись в машину, Виктор открутил оба окна.
– Сейчас артиллерия частенько работает, так что я теперь даже музыку не включаю, чтобы слышать, что вокруг. И не пристёгивайся, – проинструктировал он, – чтобы в случае чего быстро выбраться…
Егор кивнул, не возражая.
–
Егор на секунду стушевался, почему–то сначала пожав плечами:
– Похож на курортный в межсезонье… Но, иногда напоминает аккуратное кладбище – цветы, памятники, тишина… из посетителей – старики и вояки…
– Это ты точно подметил! Но людей осталось много, ты это зря… Люди здесь – главное! Гражданские здесь – своего рода вариант сопротивления! Какой был бы смысл защищать пустой город без людей?
– Согласен, – кивнул Бис приятно удивлённый таким взрослым взвешенным заключением. – Давай только сразу на почту, позвонить надо срочно домой…
– Какую ещё почту?! Держи! – протянул Песков мобильник. – Сейчас станцию вай–фая найдем, чтобы сигнал был нормальный – отсюда только так звонить можно, пока без всяких префиксных кодов! Набирай пока номер!
Егор без труда, на память, набрал номер телефона. В действительности, номеров, которые Егор помнил было два – Катин и генерала Рябинина. Знал их на память – тренировал её таким образом. Записывать два десятка последовательных цифр, присвоенных абоненту, в специальную книжку или блокнот не было никакого смысла. К тому же Егор давно не пользовался мобильником – звонил редко, из таксофонов, да, и кому было звонить – даже разволновался, когда услышал в трубке стон длинных гудков; вышел на улицу.
– Здравия желаю, товарищ генерал! – почти шепотом произнёс он. – Это я, Егор!
– Егор, дорогой, ты?! Ну, слава богу, жив, бесов сын! – несознательно сказал Рябинин, как иной раз отзывался о нём ещё в штабе группировки войск, в Ханкале, распрямляясь над оперативной картой. – Какого чёрта, не на связи! Опять за старое – режим радиомолчания соблюдаешь?! Сейчас – мобильники у всех под рукой! Тебе он на кой чёрт?! Селфи делать?!
– Не завёл ещё мобильника, Владимир Лукич, – стал оправдываться Егор. – Звоню с чужого… Не было возможности завести…
– Ладно… – закончил наконец Рябинин тираду, – …извини! Наверняка, времени у тебя мало. Говори: где ты? как устроился? какая помощь нужна? Рассказывай! У вас уже война вовсю? Или опять брешут в телевизоре?..
– Да, какая война, Владимир Лукич?! Зачатки нового феодального строя… Устроился нормально, в батальоне «Восток» я…
– В чеченском?!
– Нет, батальон местный…
– Кто комбат?
– Ходарёнок командует… Нормально всё, товарищ генерал!
– Нормально? – повторил генерал. – Помощь требуется?
– Нет, спасибо! Звоню – отметиться, что всё в порядке.
– Ну, хорошо! Будь на связи, пожалуйста, понял? И, давай, береги себя!
– Понял, товарищ генерал, – сказал Егор напоследок.
Он стряхнул телефонной трубкой, точно сбросил звонок. На сердце стало теплее и спокойнее, будто поговорил с матерью и отцом, о которых боялся думать и потому не звонил, чтобы не беспокоить стариков. Катя никогда не переставала поддерживать с ними связь, даже после расставания с Егором, и – он был уверен, что – так было лучше.