Пешка для Ферзя
Шрифт:
А под утро Ян, прижимая меня к себе, словно святыню, и гладя по волосам, прошептал:
– Я подпишу тебе развод.
13. Испытания
Я дернулась, зашипела от обиды:
– Ты хочешь развода? Даже теперь?
– Ты этого хочешь, - растерянно ответил муж.
– Ты же просила.
– Я передумала!
– С чего бы это?
– Поняла, что ты не такой засранец, каким хочешь казаться.
Он неожиданно
– А ты умеешь делать комплименты, - выдавил из себя он.
Это прозвучало оскорбительно. Снова стало больно. Зря я обнажала ночью перед ним не только тело, но и душу. Я, обманутая его нежностью, снова придумала себе другого, ненастоящего Яна. Как можно - в который раз делать одну и ту же ошибку? Я, пожалуй, пойду... пока он не увидел моих слез.
– Куда?
– ухватил Ян меня за локоть.
– Далеко собралась?
– Искать бумагу о разводе, - прошипела я, вырываясь.
– Пока ты согласен.
– Я тоже уже передумал, - весело ответил Ян. — Вообще-то я планировал ухаживать за тобой, как положено, но ты даёшь нам шанс, и я им воспользуюсь.
– Какой к черту шанс?
– закричала я.
– Никаких больше шансов!
– Я тебя люблю, - неожиданно серьёзно сказал Ян, заглядывая мне в глаза.
– Дай мне ещё немного времени, чтобы доказать тебе, что я могу быть хорошим мужем.
– Ты... что?
– испуганно переспросила я.
– Люблю тебя.
– Но это не правда! Ты никак не можешь меня любить! Я поняла - это всё из-за Дана. Ты хочешь, чтобы у него была семья.
– Да мне плевать на Дана, - рявкнул Ян.
– То есть не плевать, конечно. Но этой ночью я о нем даже не вспоминал. Мне нужна ты, Софи. Такая, как ты есть: упрямая, вздорная и очень добрая.
– Ты не можешь меня любить, - мотала головой я, зажмуриваясь.
– Меня нельзя любить! Я плохая! Я убийца! Я всем порчу жизнь: матери, приемному отцу, тебе вот! Не нужно тебе этого!
– Я сам решу, что мне нужно, - жёстко ответил Ян.
– Сейчас мне нужна твоя любовь. Ты ведь хоть немного ещё меня любишь?
– Я поняла, - никак не хотела ему верить я.
– Это какое-то условие Николаса. Он велел тебе меня удержать любой ценой, да?
– Истеричка, - пробурчал Ян, сграбастывая меня в объятия и крепко прижимая к себе.
– Что ещё придумаешь? Хочешь правды? Я, кажется, давно тебя люблю. Ты замечательная мать и любовница потрясающая. А еще щедрая, милосердная и добрая.
– Рудый, ты больной?
– придушенно ахнула я.
– Я - и добрая? Я - и милосердная? Ты меня с Ольгой перепутал. Это она такая.
– Льера Рудая, прекратите ныть, - фыркнул он мне в волосы.
– Если я вас люблю, значит, вы самая лучшая, чего тут непонятного? И хрен вам теперь, а не развод, ясно? И вообще, если я ещё раз услышу это слово, я тебя укушу.
– Развод, развод, развод!
– тут же выпалила я, за что немедленно поплатилась.
Он и в самом деле принялся меня кусать, я визжала и вырывалась,
Уже позже, лениво ковыряясь вилкой в омлете, я обратила внимание, что противозачаточная метка на запястье совсем побледнела. Ещё немного - и она окончательно исчезнет. Стоит ли её обновлять? Дан хочет сестричку. А Ян? Хочет ли он ещё детей, или нам рано?
– После завтрака мы едем на карусели!
– объявил супруг торжественно, не замечая моей задумчивости.
– Софи, ты каталась на каруселях в детстве?
– Нет, - грустно ответила я.
– Я и в столицу стала ездить с отцом, когда мне уже шестнадцать исполнилось. А в Коборе нет каруселей. Но зато у меня был свой пони!
Дан, при упоминании пони, тут же состроил умильную мордашку.
– Я буду слушаться, - тут же напомнил мальчик.
– Только... может, всё же сестричку? Это ведь не сложнее, чем пони, правда?
– Гораздо сложнее, - вздохнул Ян, обжигая меня взглядом.
– Но мы с мамой подумаем над этой проблемой, правда?
Я опустила глаза, стараясь не улыбаться. Мы будем работать, да.
Оказывается, Ян может быть очаровательным. Он умеет говорить не только гадости, но и комплименты. Умеет шутить и поддерживать за талию, когда у меня кружится голова после карусели, куда он меня усадил. Умеет шептать всякие непристойности мне на ушко и целовать мне кончики пальцев, глядя таким жадным взглядом, что я вся таяла. Мне было с ним рядом настолько хорошо и спокойно, что стало страшно до одури. Поэтому, когда Дан в пятнадцатый раз залез на деревянного коня с розовой гривой и умчался вскачь по кругу, я оттащила льера Рудого в сторону и прямо спросила:
– Ты под каким-то воздействием?
– Нет, конечно!
– Тогда чего ты добиваешься?
– Я ведь уже говорил - тебя. Я упрямый, Софи. Я все равно тебя верну.
– Почему именно сейчас?
– не могла понять я.
– Почему не пять лет назад, не в прошлом году, не завтра?
– Потому что ты должна быть моей, - совершенно нелогично ответил Ян.
– Я надеюсь, что ты меня всё ещё любишь.
– А если нет?
– Полюбишь заново, - уверенно ответил он.
– Осел!
– Совершенно точно. Я осел. Упрямый трудолюбивый осел. Я раньше думал, что ты никогда меня не любила, а постель - это от того, что ты горячая...
– Развратница?
– тут же вскипела я.
– Нет, просто... я такого не говорил! Никогда! Что дура и истеричка - говорил. А в постели мне всё нравится. Но женщинам твоего темперамента нужен мужчина. Смею надеяться, что я тебя удовлетворяю в этом плане.
– А можно мне ещё на лодке прокатиться?
– вприпрыжку подбежал Дан.
– Можно, держи серебрушку, - отмахнулся Ян, не спуская с меня глаз.
– У меня нет никакого темперамента, - мрачно сообщила я, ковыряясь носком ботинка в земле.
– Только с тобой.