Пешка для Ферзя
Шрифт:
О своём проекте Оля готова рассказывать часами. Она тут же оживает и сверкает глазами:
– Прекрасно дела. Ты помнишь, я тебе говорила, что хочу приватный кабинет сделать?
– Да, чтобы влюблённая пара могла спокойно поговорить без лишних ушей, или дети попить чаю, не мешая взрослым.
– Он занят постоянно. Угадай, кто завсегдатай?
– Откуда ж я знаю?
– Иволгин!
– поведала Ольга.
– Представляешь? Он приходит с отчётами и пьёт чай с пирожными весь вечер. Ему нравится.
– Ты бы это... осторожнее с ним, - предупредила я мачеху.
– Мало ли, он
Ольга заливисто рассмеялась. Интересно, она в самом деле не понимает, что красавица? С тонким лицом, загадочными чуть раскосыми глазами, волосами, собранными в простой хвост, она словно светится счастьем и безмятежностью. Именно так и должна выглядеть женщина, у которой все в жизни прекрасно. Я понимаю, почему отец её выбрал - не столько за внешность, сколько за её любовь к людям. Она в каждом человеке видит что-то хорошее. Даже во мне. Даже в гадком Иволгине, который, несомненно, заметил, что рядом с ней любые проблемы кажутся незначительными.
Они все говорят, что у Ольги нет магии, но отчего же тогда рядом с ней так хорошо и спокойно, отчего её хочется слушать? Отчего её пирожные и конфеты такие потрясающе вкусные, что за ними присылают уже из столицы? Ее давно зовут открыть кондитерскую при королевском театре искусств, но она пока отказывается. Говорит, что детям лучше расти в маленьком городе, тут спокойнее и как-то добрее.
Это правда, Кобор - город тихий, даже сонный. И люди здесь другие. И мэр хорош, не поспоришь!
10. Что-то пошло не так
– На твое прошение, Софья, пришел ответ, - сообщил мне отец, позвав меня в свой кабинет. — Вот.
Он подал мне конверт, который я жду уже полгода. Запечатанный.
– Ты не открывал? — глупо спросила я.
– Я не читаю чужие письма. Это безнравственно.
– Надо было попросить Ольгу, - слабо улыбнулась я. — У нее гибкая мораль.
– Надеюсь, это комплимент, хоть и сомнительный, - строго поглядел на меня льер Лисовский. — Мне бы не хотелось с тобой ссориться. Сама знаешь, что я не позволю кому-то плохо отзываться о своей семье. Даже твоему Яну.
– Да, знаю, - теперь уже я улыбалась совершенно искренне.
После одной из наших громких ссор Рудого выставили на улицу с вещами, заявив, что грубиянам и хамам здесь не рады. С тех пор он значительно присмирел. Хотя, если честно, мне легче не стало. Зато теперь, когда я держала в руках ответ на свое прошение, можно было надеяться, что всё изменится.
Недрогнувшими пальцами разорвала конверт, пробежалась глазами по тексту и усмехнулась победно. Всё, Ян! Я победила! Его величество согласен подписать развод на моих условиях, полностью оставляя мне опеку над сыном! Правда, дополнительные условия развода надлежит обсудить с королем лично, но это уже мелочи. Справлюсь. Я, в принципе, догадываюсь, что король мне скажет: как-никак, мне давно уже открыли тайну моего рождения. Да, я внебрачная дочь его величества, а мой приемный отец льер Лисовский на самом деле мой дядя. Именно поэтому я была уверена в том, что мой голос более важен для короля, нежели желания Яна. Нужно только все грамотно аргументировать, и мне это удалось!
–
– Ты знаешь, что это твой дом, - спокойно ответил отец. — Но Ян имеет право возразить. Кроме того, таким поступком ты можешь выставить его в некрасивом свете.
– Я собираюсь с ним развестись, - удивленно напомнила я. — Куда уж некрасивее?
– А Дан? — встревоженно спросил льер Лисовский. — Ты не боишься потерять сына?
– Теперь — нет, - я протянула ему письма с печатью королевского секретаря.
– Выполнение определенных условий… - задумчиво зачитал отец. — Здесь какой-то подвох. Зная Николаса… он и вовсе может оставить Даниэля у себя.
– Может, - поежилась я. — Тогда, конечно, я откажусь. Рано или поздно мне всё равно придется отдать сына… он все же наследник. Но пусть лучше поздно.
Отец кивнул, а потом сделал совершенно невероятную, немыслимую вещь: шагнул ко мне и обнял меня. Крепко. Прижимая к своей груди.
– Что бы ни случилось, Софья, как бы ни повернулась жизнь, ты все равно моя дочь, - сказал он. — Я буду любить тебя всегда.
Боже! Мне никогда, ни единого раза такое не говорили! Ладно, Ольга говорила… но это не то! В носу мгновенно защипало, на глаза навернулись слезы. Плечи задрожали. А льер Александр поцеловал меня в лоб и неловко погладил по спине.
– Лучше бы выехать побыстрее, - сказал он мне. — И Дана с собой возьми. Король наверняка захочет на него посмотреть. Деньги тебе нужны? Придется купить несколько приличных платьев, ты все же пока еще жена Первого Советника.
– Ян выделяет мне неплохое содержание, - прошептала я.
– Хорошо. Но если что — у тебя есть свой счет в банке, не забывай.
Я не была в столице целых шесть лет. С тех пор, кажется, многое изменилось. Фонари теперь везде, а не только на центральных улицах, появились новые дома, аж до четырех этажей. Деревянных халуп стало меньше. Нищих на улицах не видно, но еще и не время. На главной площади разбили фонтан, который видно из окон дома Рудых.
Столичный дом Яна я тоже ни разу не видела. Он купил его у Субарова, деда Ольги, и полностью отреставрировал в своем вкусе. Пестрые обои, тяжелые портьеры, золоченые рамы картин — безвкусица и ералаш. Что ж, зато есть водопровод и водяное отопление, а что до обоев — их и переклеить недолго. И мебель я бы поставила другую — светлую, легкую. Приходится делать над собой усилие и напоминать себе о том, что я в этом доме пробуду недолго.
Умилило и обрадовало меня то, что здесь были детские комнаты — как раз такие, как сделала бы я: в нежных бежево-голубых тонах, с пушистым ковром на полу и множеством игрушек на полках. Ян всё же — прекрасный отец. Как бы мне ни хотелось разлучить его и сына, я никогда на это не пойду. Это слишком жестоко даже для меня.
Сейчас наша «семья» живет почти что в мире: Ян появляется только поздним вечером, играет с Даном и укладывает его спать, а я утром гуляю с сыном в парке, кормлю уточек и жду, когда мне доставят платье, в котором не зазорно показаться на глаза королю.