Пешка для Ферзя
Шрифт:
Его слова бьют наотмашь. Я шесть лет, как его жена. Но он до сих пор называет меня по фамилии отца. Ян чувствует моё настроение, не может не чувствовать.
– Льера Рудая, - шепчет он, невесомо целуя меня в волосы.
– Конечно, льера Рудая. Не плачь.
Я и не плачу. Почти не плачу. Ох, ну ладно. Слезы катятся из глаз помимо моей воли. Ну вот, я теперь ещё и истеричка в его глазах.
Он никак не комментирует мою молчаливую истерику, просто гладит по волосам, давая мне выплакаться, а потом тяжко вздыхает и сталкивает меня с плеча.
– Вставай, плакса, всю постель мне промочила своими
Я мотаю головой, пряча глаза, а он подносит к моему носу белоснежный кусок ткани и командует:
– Сморкайся.
Я послушно трублю носом, а потом молча надеваю панталоны, чулки и сорочку. У корсета распущена лента, мне самой его не надеть, а платье порвано.
– За платье я платил?
– уточняет Ян.
– И черт с ним, все равно вырез чересчур развратный был.
– Это ты чересчур развратный, - тут же вспыхиваю я.
– А платье было красивое.
– Ты красивая, а платье - дрянь. Прошлый век. В столице такое давно не носят.
– Ну ты же у нас специалист по платьям! А белье какое твои женщины носят, не подскажешь?
– Мои женщины встречают меня в неглиже, как и положено хорошим любовницам, - парирует Ян, а я чувствую в его эмоциях стыд и сожаление, вот только не пойму, к чему они относятся. То ли к тому, что он поддался искушению со мной, то ли к тому, что ляпнул про любовниц.
Как будто я не понимаю, что он не хранит мне верность! Он все же мужчина... а близость у нас бывает так редко. Нет, не впервые, к сожалению. Или к счастью. Мы совокупляемся как кролики каждый раз, когда оказываемся друг рядом с другом столь близко. И я каждый раз в кровь раздираю ему спину. Но сейчас было что-то особенное. Я впервые заплакала, а он впервые не издевался надо мной и даже приласкал. Надеюсь, это действительно ничего не значит. Меня всё устраивает в моей жизни.
– Софи, - неожиданно тихо говорит Ян, накидывая мне на плечи свой халат.
– А ты не думала, что мы можем иначе? Хотя бы ради Дана?
– Ты подпишешь мне развод?
– радостно спрашиваю я.
– Я буду счастлива!
И в атмосфере вокруг меня что-то меняется.
– Даже не думай, - рычит Ян.
– Мой сын не будет сыном разведённых родителей! Это клеймо на всю жизнь!
– Глупости, вспомни Субарова, - в очередной раз напоминаю я.
– Он развёлся с женой...
– И забрал сына себе, - ядовито отвечает мой муж.
– Я тоже готов забрать Дана. Если согласна - я все бумаги подпишу немедленно!
– Иди в задницу, Рудый, - грубо бросаю я.
– Никогда я не отдам тебе моего сына!
– Тогда забудь о разводе. И будь любезна, исчезни из моей комнаты.
– С превеликим удовольствием.
Я хлопаю дверью, кусая губы и сжимая кулаки. Козлина, настоящий козлина, как выражается Ольга. Она ещё так забавно дразнит меня "любовь зла - полюбишь и козла". Очень про Яна, если честно.
Вот! У Ольги точно найдётся платье. Мы с ней одного роста. Правда, после рождения Дана я стала округлее, и грудь увеличилась, а она после рождения двоих мальчишек подряд ещё больше похудела. Но ей идёт, она изящная. Платья, впрочем, разные бывают, какие-то и со шнуровкой сзади, так что уверена, она меня выручит. А завтра стребую со своего импульсивного супруга денег и куплю новое, модное.
Ольга нашлась
Ольга подняла на меня глаза, оглядела с ног до головы и криво улыбнулась.
– Софа, ты опять?
– покачала головой она.
– Вы бы уж определились! Егор, Алекс, покажите Дану щенков, только не сильно их тискайте.
Мальчишки тут же вскочили и убежали прочь, а Ольга потянула меня за рукав в свою комнату. Я заглянула в зеркало: взъерошенная, с опухшими губами, с пятнами засосов на шее, в мужском халате - только слепой не поймёт, чем мы с Яном занимались.
– Оль, мне платье нужно, - пробурчала я, прижимая ладони к загоревшимся щекам.
– Софья, может, вы просто сойдетесь?
– меланхолично поинтересовалась Ольга, копаясь в шкафу.
– Вы ведь каждый раз в постели оказываетесь, когда встречаетесь.
– Мы друг друга поубиваем тогда, - мрачно ответила я, сжимая отвороты халата.
– Не можем мы вместе.
– Не хотите просто. Ведёте себя, как два подростка. Уступить не можете. А нужно бы поговорить, Софа, словами через рот, понимаешь?
– Не надо меня учить, я сама разберусь. Иди вон... Яна учи.
– Так он напьётся опять, о чем с ним разговаривать?
– резонно возразила Ольга.
– Алекс пытался уже. Бессмысленно.Соф, ну ты же его любишь за что-то? Должно же быть в нем хорошее? В каждом человеке есть что-то хорошее.
– В Яне хороши только некоторые органы, - гадко спошлила я.
– И это не мозг.
– Дура, - ёмко ответила Ольга, кидая в меня платьем, и я была с ней согласна.
Я молча одевалась. На душе было муторно. Нет, правда, Ян неплохой. Он умный, щедрый, умеет любить - сына он же любит. Но меня - не любит. И боль, причиненную им, не забыть, не загладить ничем. Она живёт внутри меня, словно заноза, словно шип от розы. Пока спокойно - её не чувствуешь, но стоит только шевельнуться, сделать движение ему навстречу, как этот шип больно впивается в душу, напоминая о себе.
– Что?
– рассеянно переспросила я Ольгу, видя, что она ждёт ответа на свой вопрос, который я пропустила мимо ушей.
– Я спрашиваю, вы предохранялись?
На меня словно ушат воды вылили. Я замерла, испуганно глядя на нее. Конечно же, нет, разве я ждала, что так случится? Зачем мне пить отвары или ставить метку, если я живу в поместье, словно весталка?
– Понятно, - вздохнула Ольга, криво улыбаясь.
– Завтра мы с тобой сходим и поставим метку. Или ты хочешь подарить Даниэлю сестрёнку?
– Ох, он и тебе наговорил?
– А то ж.
Дан у меня на протяжении последнего года на каждый праздник требует в подарок сестру. Не знаю, откуда он это взял вообще. И уж точно я не собираюсь потакать его капризам. В свете последних событий мне даже не смешно. У меня есть план, как получить развод. А если вдруг наша близость с Яном дала свои плоды, развод его величество не утвердит. И чем я только думала, когда шагала в его объятия? Впрочем, понятно, чем. Сердцем.
– Как дела в кофейне?
– спрашиваю я Ольгу, чтобы не думать о том, что я в принципе не против второго ребёнка.
– Много посетителей?