Песнь крови
Шрифт:
«Огненного бога?» Очевидно, этот человек принял пещерное эхо за голос одного из своих богов.
– И что он тебе сказал?
– Многое. Но все это не для твоих ушей, мерим-гер.
Лонак бросил мясо и мех с водой обратно Ваэлину.
– Искать смерти брата сулит несчастье. Зачем тебе это?
Ваэлин испытывал искушение не отвечать на вопрос и сидеть молча, пока лонак не уйдет. Говорить им, похоже, было больше не о чем, а от общества этого человека Ваэлин уж точно удовольствия не получал, и все же что-то заставило его высказать вслух те чувства, которые
– Он мне брат не по крови, но по Вере. Мы принадлежим к одному ордену, и он совершил тяжкое преступление.
– И ты его убьешь?
– Придется. Он не позволит мне увезти его с собой, чтобы предстать перед судом. А что, ваша верховная жрица велела вам пропустить и его тоже?
Лонак кивнул.
– Желтоволосый проехал здесь семь дней назад, он направлялся в Маарс-Нир-Улин-Сол. Ты намерен последовать за ним туда?
– Придется.
– Тогда тебя, скорее всего, будет ждать желтоволосый труп. В тех развалинах нет ничего, кроме смерти.
– Я слышал. Знаешь ли ты, что именно губит людей в разрушенном городе?
Лицо лонака недовольно скривилось. Очевидно, страх был для него болезненной темой.
– Наш народ туда не ходит, не ходили уже больше пяти зим, нам еще до этого не нравилось это место. Там воздух тяжкий, давит человеку на душу. А потом начали появляться трупы. Закаленные охотники и воины, убитые и растерзанные чем-то незримым, с лицами, застывшими в ужасе. Позорная это смерть – погибнуть от клыков зверя, даже если это магический зверь.
Он бросил взгляд на Ваэлина.
– Пойдешь туда – скоро будешь мертв, как и твой брат.
– Мой брат жив.
Ваэлин знал это, чувствовал по ровному гудению песни крови. Норта жив. Он ждет.
Лонак внезапно потянулся за оружием, вскочил на ноги и устремил на Ваэлина враждебный взгляд.
– Довольно нам болтать, мерим-гер. Не стану больше осквернять себя твоим обществом.
– Ваэлин Аль-Сорна, – сказал Ваэлин.
Лонак подозрительно сощурился.
– Что?
– Это мое имя. У тебя есть имя?
Лонак долго молча смотрел на него. Мало-помалу враждебность ушла из его взгляда. Наконец он покачал головой.
– Это не твое имя.
И беззвучно ушел в черноту за пределами круга света от костра.
Башня была, должно быть, футов двести в высоту, и Ваэлин мог представить себе, как впечатляюще она выглядела когда-то: стрела из красного мрамора и серого гранита, устремленная прямо в небеса. Теперь она превратилась в разбитую и потрескавшуюся дорожку из поросших бурьяном камней, ведущую в сердце разрушенного города. Приглядевшись, Ваэлин заметил, что обломки камня украшены тонкой каменной резьбой с изображением великого множества зверей и резвящихся обнаженных людей. Каменные фризы, что украшали более древние здания столицы, все носили военный характер: сплошь воины, ведущие забытые битвы на архаичном оружии, в старинных доспехах. Но тут битв не было: резьба выглядела веселой, подчас скабрезной, но без следов насилия.
Утреннее солнце встало за густыми
Ваэлин направил Плюя к центральной арке, возле которой, похоже, находилось основание рухнувшей башни. Не успели они проехать и нескольких шагов, как Плюй принялся дрожать, глаза у него совсем вылезли из орбит, он вздыбился и испуганно запрокинул голову.
– Тише, тише!
Ваэлин попытался успокоить коня, поглаживая его по шее, но животное сделалось неуправляемым от страха. Плюй пронзительно заржал, сбросил Ваэлина с седла, шарахнувшись в сторону, и галопом унесся прочь прежде, чем Ваэлин успел поймать поводья.
– А ну назад, мерзкая кляча! – заорал он. В ответ послышался лишь удаляющийся топот копыт. – Давно надо было перерезать ему глотку! – пробормотал Ваэлин.
– Не двигайся, брат.
Под частично обрушившейся аркой стоял Норта. Его белокурые волосы сделались длиннее, отросли почти до плеч, и на подбородке пробивалась редкая юношеская бородка. Вместо серого орденского одеяния на нем были штаны из оленьей кожи и кожаная безрукавка. Оружия при нем не было, кроме охотничьего ножа на поясе. Ваэлин ожидал, что Норта будет держаться вызывающе, с толикой своей привычной надменности и насмешливости, и удивился, обнаружив, что на лице Норты отражается лишь суровая озабоченность.
– Брат, – обратился он к Норте официальным тоном, – аспект Арлин повелевает тебе немедленно возвратиться…
Норта, казалось, почти не слушал его. Он подходил все ближе, вскинув руки, и Ваэлин заметил, как он все время посматривает куда-то в сторону, на что-то сзади…
Ваэлин развернулся, его меч стремительно вылетел из ножен.
– Нельзя!!! – заорал Норта, но слишком поздно: что-то огромное и чрезвычайно могучее ударило Ваэлина в бок. От удара меч вышибло у него из рук, а сам он отлетел на добрых десять футов, и у него перехватило дыхание.
Ваэлин зашарил в сапоге, доставая кинжал, хватая ртом воздух и стараясь не обращать внимания на резкую боль в груди, которая говорила о как минимум одном сломанном ребре. Он поднялся на ноги, вскрикнув от боли, и тут же рухнул снова: накатила такая волна тошноты, что у него потемнело в глазах и земля ушла из-под ног. «Там не только ребро…» Он забарахтался, отчаянно размахивая кинжалом, пытаясь встать – и обнаружил, что над ним стоит Норта. Ваэлин отшатнулся, ожидая нападения, перехватив кинжал так, чтобы отбить удар…