Песнь молодости

Мо Ян

Она всхлипнула и умолкла, затем брови ее нахмурились, и она строго посмотрела на Дао-цзин.

— Конечно, по внешности трудно судить о человеке. Я не ожидала, что вы станете настраивать детей против меня, против господина У… А теперь… на стенах школы появились коммунистические лозунги… Куда уж дальше? Госпожа Линь, факты налицо. Но есть люди, которые за нас постоят.

Не дожидаясь ответа, она поднялась со стула и, пошатываясь, вышла.

Дао-цзин хотела ей все объяснить, но не успела. Она долго

сидела без движения в своей комнате.

После обеда в школу пришло очень мало учеников. Многие родители, услыхав, что произошли волнения учащихся, не разрешили детям идти на уроки. Занятий не было. Дао-цзин не находила себе места. Хорошо еще, что с ней поддерживала связь Лю Сю-ин, которая через трех ребят сообщала ей обо всех новостях.

«Учитель Чжао привел ребят к департаменту. Они выкрикивали лозунги, требуя замены директора школы и учителя У. Затем они пошли к зданию уездного правительства и перед ним тоже начали выкрикивать лозунги».

«Учитель У сидит в городском комитете гоминдана, а директор школы — в департаменте просвещения…»

Время тянулось томительно медленно. Дао-цзин была полна тревоги и гнетущего беспокойства.

«Уже три часа… Ни Чжао Юй-цина, ни ребят до сих пор нет!» Не выдержав, Дао-цзин вместе с десятком школьников побежала к зданию уездного правительства. Узкие улочки городка были пыльными, летнее солнце немилосердно жгло голову и плечи. От бега и жары стало тяжело дышать. Вдруг Дао-цзин увидела Чжао Юй-цина, который во главе толпы учеников шел им навстречу. Школьники из обеих групп закричали и запрыгали.

— Вернулись! Вернулись!

— Победа! Ребята! Мы победили!

Все обнимали друг друга и радостно размахивали руками. Чжао Юй-цин и Дао-цзин, взволнованные, пожали друг другу руки. Юноша был весь в пыли, но его глаза сверкали радостно.

Линь, наша борьба увенчалась победой! В департаменте просвещения нас даже слушать не хотели, и мы пошли к зданию уездного правительства. Там тоже сначала не захотели с нами разговаривать. Но мы не отступили: стояли перед уездным правительством и требовали своего. И знаешь, они пошли на попятную. Начальник уезда и начальник департамента просвещения собственными персонами приняли нас и согласились на замену директора школы и У Юй-тяня!

Худощавое лицо Чжао Юй-цина даже загорело за сегодняшний день. Он похлопал Дао-цзин по плечу и улыбнулся:

— Ну как, а? — Глаза его победно блестели, словно говоря ей: «Я все-таки был прав!»

Дао-цзин была очень рада. Но эта радость вызывалась не столько успехом их выступления, сколько тем, что все обошлось благополучно. Она ничего не сказала Чжао Юй-цину о посещении директрисы и, взяв за руки двух ближайших ребят, радостно улыбнулась:

— Хорошо! Хорошо! Вы вернулись! Молодцы!..

* * *

Ночью пошел

сильный дождь. Дао-цзин лежала в постели и никак не могла заснуть. Ее очень взволновали дневные события. Она не знала, радоваться ей или печалиться. Дао-цзин не поверила в напускной оптимизм Чжао Юй-цина. Но и самой себе она также не особенно верила. Ей вспомнились Цзян Хуа, Лу Цзя-чуань — опытные в революционной работе товарищи. Как бы поступили они на ее месте? Когда она стала засыпать, их образы все еще продолжали витать над нею и словно звали: «Линь, Линь, проснитесь… проснитесь…»

Дао-цзин явственно услыхала голос, звавший ее. Она проснулась и прислушалась. Действительно, кто-то тихо стучал в раму окна.

— Учительница Линь! Учительница Линь! — голос был торопливый и тревожный, но едва слышный.

Дао-цзин поспешно вскочила. Открыв двери, она увидела мокрого, как цыпленка, дрожащего от холода Пи Дэ-жуя, стоявшего под проливным дождем. Увидев Дао-цзин, он поспешно схватил ее руку и торопливо заговорил:

— Учительница Линь, плохо! Плохо!.. — Он задохнулся и испуганными глазами смотрел на Дао-цзин.

Дао-цзин испугалась. Стремясь сдержать собственное волнение и успокоить мальчика, она сказала:

— Не торопись, Пи Дэ-жуй. Скажи, что случилось?

— Госпожа учительница!.. Госпожа учительница… мой отец… послал меня сказать вам… Вы… Плохо… плохо!

— Пи Дэ-жуй, говори яснее. Что плохо? — спрашивала Дао-цзин, все больше волнуясь.

Очевидно, действительно произошло что-то из ряда вон выходящее, если мальчик под проливным дождем прибежал к ней в этот поздний час.

— Госпожа учительница, спасайтесь! Скоро они придут, чтобы арестовать вас и учителя… учителя Чжао.

— Что?.. — Дао-цзин прижала к груди маленькую голову Пи Дэ-жуя и втащила его в комнату.

— Мой отец служит в здании уездного правительства. И вот когда он подавал им чай, он услышал. Он… он говорил, что сегодня вечером было совещание начальника уезда… с руководителями городского комитета гоминдана. — Пи Дэ-жуй говорил заикаясь, глядя в глаза Дао-цзин. — Мой отец услыхал… сегодня ночью в двенадцать часов они хотят прийти и арестовать вас вместе с учителем Чжао… Мой отец прислал меня сказать, чтобы вы… вы поскорее спасались.

Дао-цзин взглянула на часы: скоро одиннадцать.

— Молодец! Спасибо тебе, Пи Дэ-жуй. Спасибо твоему папе. Скорее возвращайся. Какой сильный дождь!.. Подожди, ты не слышал, собираются ли арестовать кого-нибудь еще?

— Нет, никого больше. Госпожа учительница, вы… скажите скорее учителю Чжао… Скорее… Скорее спасайтесь! — тихо говорил Пи Дэ-жуй, уже выходя из комнаты. Дао-цзин, стоя в дверях, проводила взглядом его маленькую фигурку, которая тотчас растворилась в густой сетке дождя, и она поспешила к Чжао.