Песнь молодости

Мо Ян

— Я тоже так думаю. — Дао-цзин вспомнила Цзян Хуа и невольно вздохнула. — Ты видел моего двоюродного брата? Вот если бы он был здесь, наша работа стала бы значительно лучше. Когда Цзян Хуа уезжал, он говорил, что к нам приедет человек; но прошло уже столько времени, а этого человека все нет и нет. — Сорвав ивовую веточку, Дао-цзин тихо помахивала ею, задумчиво глядя на Чжао Юй-цина.

— Хотя мы и работаем пока без руководства, но дела идут не так уж плохо. Многие ученики настроены революционно, некоторые учителя тоже сочувствуют нам. Мы можем взяться и за какое-нибудь дело поважнее.

Кивнув головой, Дао-цзин ответила:

— Я уже написала письмо в организацию с просьбой

прислать кого-нибудь для связи, но ответа что-то нет. — Задумавшись на секунду, она продолжила: — Ребята, пожалуй, уже наигрались, давай позовем их сюда.

Чжао Юй-цин вынул свисток и свистнул. Школьники, побросав лопатки, маленькие ведра, удочки, поспешили к учителям. Кроме Ли Го-хуа, Лю Сю-ин и нескольких девочек постарше, все остальные основательно перемазались в иле. Хохоча, они показывали друг на друга и усердно утирали рукавами испачканные лица, но чем больше старались, тем сильнее размазывалась грязь. Наконец Дао-цзин не выдержала и рассмеялась сама.

— Ребята, пойдите сначала умойтесь в речке, а потом уж приходите сюда.

Дети шумной ватагой побежали к речке, быстро умылись и, возвратившись обратно, окружили своих преподавателей. Лица детей посерьезнели. Помолчав немного, Дао-цзин мягким голосом, сказала:

— Ребята, все вы — великая надежда нашего Китая. Вы любите свою страну, понимаете, что такое настоящий патриотизм, беспокоитесь о судьбе родины. Вы понимаете, по какому пути пойдет Китай. Ребята! Мы с вами будем жить в очень хорошем, счастливом обществе, в таком же, какое существует сейчас в Советском Союзе. Вы все прочитали книгу «Счастливая жизнь советских детей»? Хорошо, что прочитали! Ну, а теперь давайте побеседуем о том, почему жизнь советских детей такая радостная и счастливая и почему наши китайские ребята живут так плохо.

Теплые лучи солнца, пронизывая ветки ивы, освещали раскрасневшиеся лица ребят, усевшихся кружком на песчаном берегу. Дети наперебой заговорили:

— Дайте я скажу. В Советском Союзе дети хорошо одеваются, хорошо едят, их отцы и матери имеют работу… — тараторила Ли Го-хуа, поблескивая большими глазами.

— И я скажу. По-моему, самое главное, что они все могут учиться, — перебил ее круглоголовый паренек, под носом у которого висела прозрачная капелька. — Нашим китайским ребятам очень трудно учиться… Например, мне: у папы пятеро детей, а зарабатывает он в месяц пятнадцать долларов… Откуда же нам достать денег, чтобы я учился? А в Советском Союзе дети могут поступить в любую школу, а когда вырастут, то и в институт, лишь бы было желание. Они могут сколько… сколько… сколько угодно… учиться, а мы, взять хотя бы меня… как трудно… как трудно мне ходить в школу! — От волнения он все сильнее и сильнее заикался. Мальчик покраснел, глаза стали большими и печальными.

В эту минуту другой мальчик, глядя на него, сказал:

— Пи Дэ-жуй, хватит! А то у тебя глаза сейчас выскочат!

— Ребята. — Дао-цзин встала и, строго глядя на мальчика, поддразнившего Пи Дэ-жуя, сказала: — Пи Дэ-жуй говорит правильно. Он связывает свои слова с жизнью. Он учится очень хорошо, но его семья бедная. Ему хочется получить образование, но для этого нет средств. После уроков он ходит на станцию собирать уголь, тряпье, часто приходит на уроки голодным… Ребята, давайте подумаем вместе, почему жизнь китайских детей такая трудная?

Не отвечая на ее вопрос, все смотрели на Пи Дэ-жуя. Мальчик, который насмехался над ним, опустив голову, подошел к нему и смущенно тронул за рукав.

— Правильно, У Сюе-чжан, — сказал ему, улыбаясь, Чжао Юй-цин.

В это мгновение один из мальчиков крикнул:

— Ой, кто-то едет!

Это предупреждение немного запоздало. К ним подъезжал на велосипеде

толстый учитель У Юй-тянь.

Дао-цзин быстро поднялась и пошла ему навстречу.

— Вы тоже решили отдохнуть? А мы с ребятами устроили здесь литературное чтение. Присоединяйтесь к нам. Какие замечательные стихи в сборнике «Богини» Го Мо-жо!

У Юй-тянь, поддерживая одной рукой велосипед, покачал головой:

— Решил в воскресенье навестить родственников, и никак не ожидал встретить вас здесь… в пяти ли от школы. Ну, продолжайте читать, продолжайте. Вы, наверно, все решили стать великими поэтами.

У Юй-тянь замолчал и внимательно посмотрел на детей. Те тоже выжидательно на него поглядывали. Толстяк взгромоздился на велосипед и медленно поехал прочь. Не успел он отъехать, как за его спиной раздался чистый детский голос, читавший стихи. Это было стихотворение «Утренняя радость»:

Трогает луч рассветный Ветви сосновой рощи, С тенью переплетая, Золото наземь льет. Плетутся волны моря — Синий туман полощут. Словно во сне туманном, Остров вдали плывет…

Месяца через два после того, как Цзян Хуа приехал в Динсянь и посеял здесь семена революции, обстановка в школе изменилась. Дао-цзин, следуя указаниям Цзян Хуа, всеми силами сплачивала всех, кого можно было сплотить. Прежде всего она начала с Чжао Юй-цина — молодого, прогрессивно настроенного учителя. Они быстро сдружились, помогали один другому, советовались о том, как лучше вести в школе нелегальную работу. Постепенно среди многих учеников и учителей получили распространение идеи антияпонской борьбы и спасения родины. В школе начали создаваться легальные союзы и кружки: литературный, музыкальный и драматический. У Дао-цзин улучшились отношения со многими учителями. Дао-цзин даже сумела завоевать расположение директрисы Ван Янь-вэнь — консервативной старой девы — и заставила ее доверять им и не вмешиваться в их деятельность. Но однажды директриса между прочим сказала Дао-цзин:

— Дорогая, зачем ты так часто уходишь с учениками за город? Прошло уж полгода, как ты приехала сюда, тебе бы пора остепениться, а ты ведешь себя, как девчонка.

— Так ведь я хожу за город с ребятами из литературного кружка. Я очень люблю литературу, мои ученики тоже ее любят, а на лоне природы приятнее читать стихи и отрывки из литературных произведений. Разве это не так? Пойдемте завтра утром вместе с нами?

Директриса утирала уголки рта носовым платочком и улыбалась:

— Стара я для этого стала, стара, не то, что вы, молодежь… — Перестав вдруг улыбаться, она наклонилась к Дао-цзин и тихо сказала: — Господин У все время твердит мне, что ты ведешь себя подозрительно… Ты и Чжао Юй-цин… Он утверждает, что вы уходите для того, чтобы проводить какие-то собрания. Будь поосторожнее, не возбуждай излишних разговоров, ведь это может подорвать репутацию нашей школы.

Она с любовью погладила Дао-цзин по голове и посмотрела ей в лицо.

— Что с тобой? Мне кажется, что ты за эти дни похудела. Пишет ли господин Цзян? Мой старший брат и Сяо-янь в письмах все время просят меня заботиться о тебе. Ах, девушка, не давай людям повода для пустой болтовни.

— И вы верите господину У? — Дао-цзин с укором посмотрела на директрису.

Та легонько потрепала ее по щеке и, качая головой, ответила:

— Конечно, не верю, но я — директор школы и за все отвечаю. Стоило мне лишь услышать о каких-то коммунистах, как я перепугалась.