Песнь Пророка

LunaticQueen

– Постой, - маг перебил его.
– Вы не убили демона, который заключил тебя в эту ловушку?

– Эльф сказал, что мы только потратим время.

– Нет, он, конечно, был прав… но… А если он не погиб и находится… внутри тебя? Все еще?

Андерс был поражен своей догадке. Его ладонь зачарованно нависла над грудью Хоука, боясь коснуться. Больше всего на свете он хотел оказаться неправым.

Рука дрогнула, опускаясь на его рубашку. Кончики пальцев попали в просвет шнуровки, ложась на голую кожу, покрытую темными волосами.

Гаррет, не сводя взгляда с воды, положил свою руку поверх его. С

одной стороны были его теплые пальцы, с другой - медленно билось сердце. Маг осторожно выдохнул.

– Ему бы точно не понравилась моя туша, - серьезно ответил Хоук, поворачиваясь.

Его губы накрыли губы Андерса раньше, чем он успел спросить что-нибудь еще. Вкус сладкой сливы, крепкая сухость рта и слабый отголосок едкого юмора на кончике языка. Поцелуи Гаррета заставляли забывать его обо всем.

Маг не удержался, запуская руку в вырез широкой рубахи, где так заманчиво стучало его сердце.

Воспоминания об их первом поцелуе всегда сопровождали Андерса теплой дрожью. Ему потребовался год, чтобы осознать, что он не может видеть Хоука с другими и хочет обладать им единолично. И еще год, чтобы решиться ему в этом признаться.

Он с улыбкой припоминал, как клокотал тогда от ревности. Приходя в “Висельник”, он видел, как близко сидели они с Фенрисом. Как нелюдимый эльф позволял касаться его кожи, класть свою руку поверх его и слушал Гаррета, не отводя внимательных глаз. Как опьяненная крепким элем Мерриль сидела на его коленях, теребя за волосы, а он лишь улыбался, разглядывая узор ее татуировок. Да и Изабелла, при каждой встрече с Хоуком подходившая к нему так близко, что ее грудь утыкалась в его нагрудник, а дыхание недвусмысленно опаляло его губы, знатно потрепала магу нервы. Еще Справедливость вдобавок, ежедневно напоминавший, что то, что он испытывает к Гаррету неправильно в силу, например, хотя бы того, что тот не упускает случая засадить заблудшего мага в Круг и перманентно пытается примерить на себя рясу храмовника.

Эти вскользь брошенные слова Андерса “Кажется, я тебя ненавижу… ну, или люблю” перевернули его мир с ног на голову. Маг не знал, откуда у него тогда взялись сила и решимость схватить Хоука за шею, наклоняя, чтобы поцеловать. Это вполне могло быть помутнением. Целитель так боялся, что Гаррет оттолкнет его, впечатает в стену, ударит в лицо. И надеялся, что если этому и быть первым и последним поцелуем, то уж им он точно насладится. А Хоук так ничего и не сделал. Не оттолкнул и не ударил. Он лишь хлопал глазами и пытался не улыбаться, бросая это многозначное “После таких поцелуев обычно происходит что-то большее”. Только потом, под тяжелым пологом своей кровати в тусклом свете догорающих поленьев в камине он позволил этому произойти.

Гаррет погладил его по волосам. Чуть влажные от поцелуя губы коснулись кончика носа Андерса, уголка его рта, пробежались по челюсти и оставили след на колючем подбородке. Предвкушая дальнейшее, целитель подался вперед.

Но Хоук не внял его желаниям. Покачав головой, он убрал его руку со своего бедра и отстранился, будто и не было ничего.

Маг разочарованно вздохнул. От тишины у него кружилась голова, от поцелуев - стало жарко. Он не знал, хотел ли расслабиться сам или помочь Гаррету. Андерс совсем потерял ход остальных мыслей за ворохом идей, как бы уговорить его на большее.

И даже этим простым фантазиям не суждено было сбыться.

Хоук был не в настроении, это все портило.

Сзади раздалось шуршание кустов, целитель едва успел поправить платок и принять как можно более безучастное выражение.

Гаррет ничего не сказал, отворачиваясь.

– А, вы тут, - это был Хаави.
– Она так и сказала, что вы тут. Магесса Бетани.

– Я очень рад, что наше уединение наконец-то прервано, - буркнул Хоук, расправляя край рубахи.
– И что же магессе Бетани нужно от немага Гаррета?

– От немага… - механически повторил эльф, но быстро поправился.
– Нет, ей ничего не надо. Она просто подсказала, где вы.

– Тогда какого ляда… - он почти начал свою обычную тираду, но теплая ладонь Андерса легла на его руку, сбив с мысли.
– Что тебе надо?

– Это все гном…

– Да-да, гном Варрик.

– Гном Варрик сказал, что вы пожалеете, если пропустите… - Хаави задумался, вспоминая точную цитату.
– Если вы пропустите какой-то пузырек.

– Ах он жук, запрятал еще одну бутылку, - догадался Хоук.
– Откуда их только берет…

Поднявшись, он ненароком потянул покрывало, которым были укрыты их плечи, на себя. Целителя мгновенно пробрал холод, он поспешил встать следом, чуть было не забыв про миску с остывшим супом.

– Надеюсь, на следующее утро я не найду тебя в кустах в чем мать родила, - сказал он в спину Гаррету.
– Как тогда, на Рваном Берегу…

– Это, между прочим, было приглашением.

– Я им воспользовался.

– Я помню.

Где-то впереди послышался радостный крик Кордулы “наливай!”.

…

Андерс серьезно подумал, что так пить нельзя. Больше нельзя.

Под всеобщее улюлюканье и довольный свист Варрик изъял последнюю, на этот раз самую последнюю бутылку сливовицы, которую хотел довезти до Киркволла на обратной дороге, чтобы поставить ее на полку в своем кабинете. Она бы несколько лет пылилась, а потом ее можно было бы выдать за столетний нектар. Но гному пришлось оставить мечты. В нем говорила айвовая наливка, а она не терпела конкуренции.

Бетани Натаниэль пытался максимально оградить от заманчивых градусов на донышках зеленоватых бутылок, поэтому основной удар принял на себя. Похожей тактикой пользовался и Хоук, правда, он пытался оградить всех и вся. Его побуждения не были такими благородными.

Целитель, как и всегда сохранявший трезвость ума до самой последней стадии опьянения, когда падал в обморок, позже просыпаясь в какой-нибудь канаве, внимательно и честно пытался следить за Гарретом. Он понял, что тот готов, когда Хоук, не моргнув, выпил кружку наливки. Но язык слушаться мага уже не желал, поэтому Андерс остался сидеть молча.

Эсмильда после каждого глотка поднимала глаза на Хаави, что-то бормоча себе под нос. Эльф же наблюдал за Гвин, почти не касаясь пойла.

Разбойница пьянела поэтапно. Когда она предложила распробовать ее самосад, никто и не подумал отказаться.

– Слушай, женщина, я знаю, что это, - Гаррет ткнул пальцем в трубку с туго скрученной травой, которую Гвин прятала до этого.
– Сивый. Сейчас скажу. Сивый. Хрен. Бурый корень.

– Топинамбур, - подсказал Варрик, толкнув Андерса в бок.