Песнь Сирены
Шрифт:
Она пристально смотрела на мужчину, наблюдая за игрой эмоций на его лице, читая удовольствие, которое он получал, любовь, которую пытался передать. Кэсси запустила руки в его волосы и потянула вниз, целуя с той же сладкой преданностью, как когда они скрепляли свои клятвы.
Оргазм неуклонно приближался. Все ее тело стало покалывать. Кэсси обвила ногами его талию и запела еще громче, выражая всю свою стратсь.
— Ты навсегда в моем сердце. Ты идеальная, любимая, — Оберон вздрогнул. Его дыхание стало прерывистым. — Скоро, Кэсси.
— Скоро, — она откинула голову назад, дрожа
Он уткнулся лицом в ее шею, осыпая поцелуями. Из Оберона лились клятвы в вечной любви, иногда по-английски, иногда по-гэльски, а иногда на том великолепном языке, который Кэсси теперь твердо решила выучить.
Девушка ахнула, когда пульсирующая потребность превратилась в умопомрачительный экстаз. Оргазм пронесся по ее телу, лишая дара речи. Перед ее глазами потемнело, тело напряглось. Ее кульминация все продолжалась и продолжалась. Долгое, медленное нарастание привело к такому глубокому удовольствию, что Кэсси потерялась в неге.
Но скоро, слишком скоро, все закончилось, заставив девушку с трудом втянуть воздух в измученные легкие. Оберон рухнул на нее сверху, истощенный собственным оргазмом. Его кожа была скользкой от пота. Волосы мужчины окружали их серебристым коконом, скрывая от мира прядями лунного света.
В конце концов он скатился с нее, оставив замерзать. Затем Оберон взял ее руку, поднес к губам и поцеловал тыльную сторону ладони.
— Я люблю вас, миссис Эргитайн.
Кэсси улыбнулась.
— А я вас, мистер Эргитайн.
Они смотрели друг на друга.
— Хочешь поплавать?
Кэсси вскочила с песка так быстро, что Оберон расхохотался. Она бросилась к воде на дрожащих ногах, все еще не оправившись от невероятных занятий любовью, но полная решимости поплавать со своей парой. У них было мало времени, чтобы насладиться медовым месяцем. Долг требовал возвращения в Серый дворец гораздо быстрее, чем ей хотелось бы, но Кэсси была рождена в королевской семье и понимала, что нужды народа часто будут стоять между ними и их удовольствием.
Тем не менее сегодня вечером король был в полном ее распоряжении. Кэсси бросилась в воду, приняв морскую форму, прежде чем пальцы ног Оберона коснулись прибоя.
— Искушаешь меня, моя сирена? — Оберон тоже нырнул, приняв свой серебристый морской облик. Он плавал вокруг, постоянно касаясь ее плавников, как любили делать морские коньки. Неожиданно Оберон обнял девушку и украл у нее поцелуй, на этот раз страстный и полный радости.
— Всегда, мой король, — Кэсси взяла его за руку и поплыла. Счастье от нахождения рядом с любимым вырвалась из ее горла. Девушка пела, увлекая Оберона за собой. Ее песня сирены указывала им путь. Вдалеке она заметила других представителей своего вида, исполняющих тот же танец и поющих песни радости, чтобы поприветствовать короля и королеву. Они охраняли Кэсси и Оберона, пока те играли с рыбками, словно дети.
Когда крошечная серебристая рыбка куснула его за бок, Оберон рассмеялся во все горло, издав звук, полный удивления и радости. Пораженная и ослепленная открывшейся стороной своей пары, Кэсси добавила в их песню новую гармонию, которую не слышали за столетия горя, боли и мучительных потерь. Оберон, с выражением
Кэсси мечтала, чтобы эта чудесная радость сопровождала их до конца дней.
Эпилог
— Я бы хотел тебя кое с кем познакомить.
Рэйвен смотрел, как отец натягивает ярко-красный смокинг поверх черной шелковой рубашки. Михаэла настаивала на его присутствии за ужином, а Рэйвен, как всегда, не сумел ей отказать.
Судя по восторгу, который Хоб даже не пытался скрыть, Робин был счастлив визиту сына. Теперь Рэйвен поставил перед собой цель как можно чаще заглядывать в отцовский дом. Казалось, Хоб, несмотря на новообретённую истинную пару, хотел, чтобы Рэйвен был рядом, даже несмотря на его попытки пофлиртовать с Михаэлой.
Ему нравилось проводить время со своим отцом и Михаэлой, но сегодня Робин запланировал для него новое знакомство.
— С кем? — у его отца было самое… необычное чувство стиля из всех, кого он когда-либо встречал.
— С большим Рэдом, — Робин ухмыльнулся. Хоб скорчил такую гримасу, что Рэйвен даже немного испугался.
Но только чуть-чуть.
— Твой знаменитый домашний гремлин? — Рэйвен надел свою черную куртку, игнорируя разочарованный вздох отца. Ворон придерживался свокй привычки к черному облачению, что бесконечно раздражало Робина. Сначала отец не уважил его желания, пробираясь в дом Рэйвена и подменяя всю его черную одежду на яркие цвета. Поэтому Рэйвен решил отомстить. Вот только Михаэла пришла в восторг от нового костюма Робина, утверждая, что в черном он выглядел просто сногсшибательно.
Робин не оценил шутку, ведь Рэйвен убедился, что ни один из черных костюмов не подойдет отцу по размеру. Хоб чуть ли не сошел с ума из-за отсутствия любимой одежды. Зато Робин больше не приставал к Ворону с предложениями об изменении стиля.
Вот так отец вернулся к павлиньим цветам, а Рэйвен ко всему черному. Однако, в качестве уступки Хобу, Рэйвен подумывал о том, чтобы добавить одну кроваво-красную прядь в свои черные волосы.
Отцу точно понравится, а внешность Рэйвена особо не поменяется. К тому же стоило признать, что идея о добавлении немного яркости к собственным полуночным локонам немного нравилась Ворону.
— Обрати внимание, сын, — Робин махнул рукой, показывая Рэйвену дорогу к дому Большого Рэда. — Я редко привожу гостей к Рэду.
— Еще один приемный?
Робин так желал обзавестись семьей, что усыновлял бездомных. Джейден Блэкторн, близнецы Джованни, Снод, Рэд…. Робин приютил всех, подарив дом, о котором они и не мечтали. Несмотря на ворчание и вздохи, отец глубоко любил своих людей. Каждый божий день Рэйвен убеждался, что Хоб совсем не был похож на монстра, каковым его описывала Титания.