Песнь ветра и тьмы
Шрифт:
В памяти всплыла история о преподавателе Академии, ставившем опыты над детьми под самым носом у архимагов Темного и Светлого Круга. Передернуло мигом.
– Этой дряни везде достаточно.
– Коррин тяжело вздохнул и уронил голову на стол.
– Как же я хочу спать...
– Только не здесь, - покачала головой Астрид, протягивая руку и приглаживая его шевелюру. Не хватало еще, чтобы Коррина в таком виде увидел Гуннар.
– Валите домой, рядовой Нергал.
– Но смена...
Да уж, смена, в которой придется бегать за преступниками, разнимать драки и строить из себя крутых полицейских в этом погрязшем в преступности городе. Не хотела бы Астрид знать,
– Спать, Коррин. Дома, в родной постельке, в окружении любимых кошек.
– У меня собака, - возразил Коррин, состроив обиженную физиономию - как и любого собачника, его возмущала сама мысль о том, что в доме можно держать кошек. Да еще и нескольких.
Астрид хмыкнула, припомнив приятеля Олафа, на дух не переносившего кошек и имеющего в хозяйстве мелкую вредную собачонку породы «дорфинский шпиц». Стараясь не морщиться при воспоминани об этом порождении Бездны в собачьей шкуре, она повозилась на стуле, устраиваясь поудобнее - если не случится чего-то из ряда вон выходящего, день будет долгий.
– Без разницы. Проваливай. Будем считать, что ты заболел.
Долгих уговоров не понадобилось - Коррин послушно поднялся, не забыв в очередной раз зевнуть.
– Вы самый лучший начальник, кэп.
– Вряд ли многие с тобой согласятся.
– Они идиоты, - веско заключил он напоследок.
«Скорее я, - вздохнула Астрид, открывая первую попавшуюся книгу.
– О, каннибализм. Мило».
Как и предупреждал Коррин, ничего толкового в бесконечных описаниях кровавых ритуалов она не нашла. Даже некромант Ленард, присоединившийся к ней через полчаса, тяжело вздыхал и безжалостно переворачивал страницы.
– Всё это - какая-то дичь, - мрачно заключила Астрид - Здесь описываются сотни ритуалов, но нигде не встречается требования, чтобы дети были из магических семей. А у нас это единственное, что объединяет Терренса, Эльрейн и Оливию.
– Мне тоже как-то сомнительно, - флегматично заметил Ленард, накручивая на палец прядь темных волос.
– Демон его разберет, будет ребенок магом или не будет. Хотя, конечно, если оба родителя - маги, то вероятность весьма высока, только вот мне это по-прежнему ни о чём не говорит. Даже если это ритуал, я не могу навскидку назвать ничего отдаленно похожего.
– Коррин считает, что могут быть замешаны гренвудцы. Сомневаюсь, что мы найдем в аэльбранской библиотеке их... учебники по жертвоприношениям.
– В аэльбранской не найдем, а вот в Академию запрос сделать можно. Я займусь.
Ленард потер глаза и поднялся. Астрид встала следом - ей тоже нужно было чем-то себя занять, помимо чтения неподобающей для светлой магички литературы. Да и негоже, чтобы всю работу боевого делал некрос. На счастье, оставшихся членов ее отряда в кабинете не было - они прочесывали город. Из-за похищений количество и численность патрулей увеличили - Гуннар хоть и козел, но сердце и совесть у него всё же имелись. Теперь вместо положенных трех отрядов в день, на дежурство выходило сразу пять, отчего у горожан наверняка резало глаза при виде стольких человек в алых мундирах. Даже шафрийские банды, обосновавшиеся в Верхних холмах, несколько поутихли.
Присоединяться к своим Астрид не собиралась (от вечного скептического взгляда Рамоны чесалась спина) и, немного подумав, решила еще раз прогуляться по местам похищений. Она хотела увидеть что-нибудь, чего не заметили остальные, чего не заметила
Её забрали неподалеку от школьных ворот, там, где еще не начинается шумная и людная улица, но уже не видят кристаллы слежения. Дознаватели-менталисты уловили отголоски ментальной магии, заклинатели - след портала, который так и не удалось отследить.
Астрид не уловила ничего.
Земля упорно не желала откликаться на ее зов - ни образов, ни звуков. Только глухая тишина, желаемая прежде и такая несвоевременная теперь. Ей нужно было знать, услышать хоть что-то, убедиться, что дети до сих пор живы и у них есть немного времени, чтобы найти похитителей. Надежда на это и так таяла с каждым днем, а теперь еще и единственное преимущество отказывало.
Ни на что не надеясь, Астрид прошлась по небольшому парку, окружающему школу Эльрейн. И снова тишина, оглушающая, неуместная и вызывающая злость - сколько ни наклонялась она, сгребая в ладони прелую землю, отчего прохожие наверняка сочли ее очередной городской сумасшедшей, ничего не происходило.
– Да твою ж мать, давай же!..
– выругалась Астрид и со злости ударила кулаком по ближайшему дереву.
Накатило моментально. Словно тысячи человек заговорили одновременно, каждый на свой лад, детские, взрослые, шелестящие старческие, смех, крики, разговоры о политике и сплетни старых знакомцев... Всё это под аккомпанемент из шума листвы, чьего-то рычания и скрежета когтей по коре старого клена. Перед глазами замелькали картинки - неразборчивые, размытые, будто у нее вмиг испортилось зрение. Разобрать что-либо в этой мешанине оказалось невероятно сложно. Астрид потянулась за тонким девчоночьим голоском, напевавшим какую-то песенку, состоящую сплошь из переливчатых звуков. Шафрийский, язык песка и пекла, невероятно трудный для имперцев и северян и так любимый менталистами и заклинателями.
Среди многообразия красок и образов мозг выхватил небольшую, едва различимую среди других фигуру девочки. Астрид не могла рассмотреть, но точно знала, что это была Эльрейн ар-Ранти, третья жертва похитителей. Хотелось окликнуть ее, предупредить, но в этом мире, который показывали ей то ли боги, то ли сама природа, ничего такого сделать было нельзя. Все, что она могла - смотреть и слушать, покрываться липким потом и ощущать ледяной ужас, ползущий по спине. Откуда взялось это чувство, Астрид не знала. Просто образ Эльрейн, за которым она следовала, вдруг истончился, светлая школьная форма превратилась в тень, пугающую непроглядной темнотой. Астрид шагнула к ней, по крайне мере так ей показалось, протянула руку, чтобы вытащить девочку из этой черноты и кажется, все же закричала. Где-то наверху зашелестел ветер, ледяной и слишком... громкий.
Колени и ладони ткнулись во что-то мягкое и влажное, висок и щеку обожгло болью. Видение рассеялось резко, на несколько долгих минут лишая ориентации, а может и сознания - по крайней мере черноту перед глазами можно было принять именно за обморок. Подняться удалось не сразу - ноги совершенно не держали, перед глазами по-прежнему плыло и устоять получилось только вцепившись во все то же дерево.
– Пьянь!
– раздалось откуда то сбоку.
– Докатились, уже посреди бела дня по кустам валяются! Вот девки пошли!