Песни китов
Шрифт:
Узнав о происшествии, Серега потащил в пивбар, где заказал полдюжины пива.
— Исчезла, значит… А я ведь помню, как она тебя в институте мучила. Ты из-за нее на третьем курсе чуть сессию не завалил, на грани отчисления был! Нонсенс: чтобы Рогов завалил сессию! И из-за кого?! Из-за бабы!
— Она не баба! — морщился Рогов. — То есть в каком-то смысле баба, конечно, но не это главное.
— А что главное? Нет, ты скажи: что в ней такого особенного?! Две руки, две ноги, одна эта самая…
— Серега, допрыгаешься!
Приятель ухмыльнулся.
— Я имел в виду: душа. Но у
Заглотнув полкружки пива, Рогов задумчиво воззрился на стену с кованым панно. Бронзовая чеканка изображала панораму старого Таллина с характерными доминантами: Длинный Герман, Олевисте и т. п.
— Думаешь, у меня есть душа?
— А то!
— А мне вот иногда кажется, что я похож на эту картинку. Вроде город, дома, а на самом деле: железо. Холодное железо, изображающее жизнь.
— Ну, так мы далеко зайдем! Да и железо нынче важнее, чем эта человеческая лабуда. Сам это прекрасно знаешь! Ну? Давай-ка споем нашу: «Важнее душевный поко-ой, а бабы — последнее де-ело!»
Когда заказали еще полдюжины, сомнения покинули хмельную голову. Пьянку продолжили в офицерской гостинице: вокруг мелькали поляки с югославами, с которыми Рогов спорил до хрипоты, а о чем — не помнил. Помнилось только, как возвращался из Копли по трамвайным путям и, когда грохочущий сзади вагон светил фарами в спину, не спешил уступать дорогу. Казалось, он вполне мог бы потягаться с трамваем, коль скоро тоже из железа. Поду-умаешь, трамвай! Он может потягаться с самим «Кашалотом»!
Надежда на то, что Лариса в гостинице, растаяла, когда вошел в номер. Не раздеваясь, он рухнул на диван, чтобы в беспокойном сне бежать по Таллину, грохоча ботинками, потому что мостовые из металла, и стены домов из металла — город был железный. По нему ходили железные люди, так что было даже неловко спрашивать про ту, которую потерял, все равно не ответят. И он кружил от Толстой Маргариты до Вышгорода, пока не осенило: надо взобраться наверх!
Добравшись до смотровой площадки, он тяжело дышал, но перерыва себе не позволил. Где она скрывается? Какая из этих рыжих черепичных крыш ее спрятала? Он жадно шарил глазами, пытаясь разглядеть тех, что двигались по звенящим мостовым, пока не зацепился взглядом за церквушку. Здесь венчался Ганнибал?! Тогда и они там скрываются, потому что тоже хотят повенчаться!
Он несся вниз с дикой скоростью, боясь опоздать на церемонию. Плохо представляя обряд венчания, он понимал одно: если опоздает, эти двое соединятся навсегда, а тогда Лариса будет потеряна!
Однако вместо церкви он почему-то попал на военный корабль, похоже, американский, поскольку на флагштоке развевался звездно-полосатый флаг. Вот только американцев на борту не было, сплошь вьетнамцы с индусами. Когда на одной из палуб повстречался Рамакришна, Рогов сделал попытку скрыться за надстройкой, но человек в чалме успел его заметить и, загадочно усмехаясь, поманил пальцем.
— Что же ты? — спросил с упреком. — Я тебе номер сделал, а ты девушку потерял!
— Она сама… — забормотал Рогов. — Сама потерялась! Она хотела потеряться!
— А может, этого хотел ты? А? Признайся!
— Нет, Рамакришна, ты что! Я не хотел! Хотя… Может, ты и
— Не железная, верно? В смысле — живая?
— В смысле да.
— С живыми всегда трудно. Поэтому иди, займись любимым делом — тебя ждут.
В дверях маячил Кыонг, он улыбался и махал рукой, мол, добро пожаловать! Поколебавшись, Рогов вошел внутрь и тут же обалдел. Корабль был буквально напичкан техникой непонятного назначения, а внутренние его объемы просто поражали. Вьетнамец вел по бесконечным коридорам, заполненным пультами, блоками, приборами, мигающими лампочками; они спускались по трапам вниз, поднимались вверх, а корабль и не думал заканчиваться. Каверзы пространства? Да нет, никаких каверз, просто этот авианосец огромен, настоящий плавучий город!
— Вот, — проговорил Кыонг. — Пришли.
— Куда?
Рогов озирался, видя ту же технику, только раскуроченную.
— Здесь мы разбираем вот этими руками приемники с передатчиками. Хочешь попробовать?
— Не знаю даже… — замялся Рогов.
— Попробуй, у тебя получится.
Не без робости он залез внутрь одного из приборов, но быстро успокоился. Он понял принцип работы раньше, чем устройство было включено, значит, мастерство не пропил. Он отвинчивал крышки, всматривался в хитросплетения проводов, и в мозгу словно отпечатывались схемы — очень сложные и одновременно понятные.
— Ты наш человек, — радостно закивал вьетнамец. — Ты можешь видеть сквозь железо! А тогда ты должен отправиться на базу в Баренцевом море. И поведут тебя — они!
В помещение по очереди вошли два мичмана, судя по звездам на погонах. Только выглядели они по-разному: один белый, будто посыпанный сахарной пудрой, другой желтый, вроде как выкрашенный под канарейку.
— С ними пойдешь, они знают дорогу.
Рогов попятился, упершись в холодную переборку.
— С ними?! Но я не хочу с ними! Они будут убивать!
Кыонг развел руками.
— Что делать — надо! Но тебя убивать не будут, поверь.
Из странного сна его вырвал телефонный звонок. Что? Ты в баре?! В каком баре?! Наконец, дошло: Лариса в баре гостиницы, просит спуститься. Положив трубку, он долго пялился в потолок, вспоминая сон, когда же взглянул в зеркало, понял, что спустится не скоро.
Ледяной душ, бритье, обильное орошение туалетной водой заняли полчаса, так что в голове успела созреть суровая, но справедливая отповедь. Он был обижен, унижен, опозорен, значит, должен высказать правду в лицо. А потом швырнуть на стол ключи, мол, номер снят для тебя, пользуйся и води кого хочешь! Я даже знаю, кого ты приведешь, но не хочу произносить это имя!
Обличительному пафосу помешал выплеснуться стоявший на столе букет. Он был знаком, вот только похмельный мозг не мог осознать: откуда?
— Орхидея-фаленопсис… — проговорила Лариса, уловив его взгляд.
— Успела купить? — желчно усмехнулся он. — А я думал: сразу убежала…
— Мне подарили. Но она вянет на глазах, так что зря деньги потратили.
Розовые лепестки и впрямь кукожились, загибаясь и темнея по краям, так что жить этим цветочкам оставалось недолго.
— И я сюда приехала зря. Я тоже вяну, как этот букет. Ты не заметил?