Песни мертвых соловьев
Шрифт:
– А не слабо железяки фонят, – прокомментировал техник показания своего прибора.
– Предлагаешь ОЗК расчехлять? – вполголоса спросил Ткач, шагая с автоматом на изготовку.
– Но и не настолько сильно. Около тысячи двухсот микрорентген в час, если не приближаться. А в малых дозах и говно полезно. Верно, Сиплый?
– Тебе, Гейгер, может, и полезно. А у меня детородный орган еще функционирует. Хочу, чтобы так и оставалось. Выводи-ка нас отсюда куда почище.
– Пойдем огородами вдоль трассы, – резюмировал капитан. – Скоро должен быть мост.
Мы свернули
– Ты глянь, – указал Сиплый на окно ближайшего дома с треснувшим, но все еще держащимся в раме стеклом, – занавесочки, горшки цветочные. О, смотри-ка, велосипед!
Да, здешние улочки в сравнении с посещаемыми мною ранее брошенными городами и поселками имели совсем другой вид. Тут не было пустых, ободранных, как липка, коробок, которые стояли посреди леса инородными выростами. Все дома выглядели так, будто их и не покидали. Просто в один прекрасный момент люди исчезли отсюда. Раз – и никого. На крышах листы оцинкованной жести, черепица, двери закрыты, провода висят меж покосившихся столбов, на деревьях болтаются обрывки сгнивших бельевых веревок, лежат возле стены грабли, лопаты, ведра, лейки. Вот валяется алюминиевый каркас детской коляски с ошметками резины на ободах, мотокультиватор уткнулся рогатым рулем в землю. А вот собачьи кости у цепи, висящей на протянутом вдоль забора тросе.
– Видать, сильно народ спешил, – поделился наблюдением Ткач.
– Эх, – вздохнул Балаган, – нам бы грузовичок тонн на восемь. Чую – добра тут немерено.
– И на хера тебе восемь тонн фонящего барахла? – поинтересовался Гейгер.
– На базар бы ивановский свезли. Там, думаешь, проверять станут?
– Жадный ты, Балаган. Жадный и недальновидный. Пока с этим говном будешь возиться, такую дозу словишь, что никакие деньги уже не пригодятся.
– А героин как же? И он радиоактивный?
– Не факт. Если, конечно, порошок там, где мы думаем. Да и радиацию он держит куда хуже, чем железки.
– Радиоактивный героин, – пришло мне на ум. – Что может быть полезнее для здоровья?
– Только высокотоксичный цианид, – подсказал Сиплый.
– Ух, сколько народу потравится, ежели так, – огорченно вздохнул Гейгер.
– Ничего, – успокоил капитан. – Земля чище будет.
Район малоэтажной застройки скоро сменился многоквартирными коробками и небольшим участком леса, за которым, по правую от дороги сторону, развернулся городской пейзаж.
– Что там? – указал Ткач на стоящий у поворота щит с почти нечитаемой надписью.
– Поселок Биокомбината, – ответил я, приглядевшись.
– Замечательно, – сверился капитан с картой. – Дальше будет мост через Клязьму.
– Надеюсь, целый, – поделился переживаниями Гейгер.
– Завтра узнаем. На ночь остановимся тут.
Под место ночлега Ткач определил девятиэтажную кирпичную башню на краю поселка. В первую вахту, как обычно, заступил сам, взяв меня за компанию. Разместились на лестничной площадке между двумя последними этажами. Остальная троица отправилась дрыхнуть в квартиру пролетом выше, заблаговременно проверив фон и расставив сюрпризы на подходе
– Не завалило бы нас тут, – я легко просунул палец в пересекающую наружную стену трещину.
– Больше полувека простоял, а сегодня рухнет? – ответил риторическим вопросом Ткач. – Вряд ли. А вот просквозить – это запросто.
Сидеть без движения действительно было холодновато, да еще и ветер на такой верхотуре дул – будь здоров.
Капитан отступил от окна и закурил, пряча огонек в ладонь.
– Ты так и не рассказал про семью, – напомнил я о замятой было теме.
– Хм. После нашей вчерашней беседы о методах воздействия как-то не тянет откровенничать на этот счет.
– Значит, семья все же есть? Да брось. Ты ведь мне не должен. Пока. Или кинуть собрался?
Ткач, качая головой, выпустил струйки табачного дыма и поскреб щетину.
– Бля, опять все с ног на голову перевернул. Как это у тебя выходит? Я ему – «Не греши», а он мне – «Покайся».
– Ну так?..
– Была. Была семья. Жена-красавица, двое сыновей: одному три года, второму – полтора. Мишка и Серега, – капитан, неожиданно помрачнев, одной затяжкой сжег папиросу до самых губ и забычковал окурок о стену.
– Что с ними случилось?
– Умерли.
– Как?
– Не твое дело.
– Надеюсь.
Ткач посмотрел на меня с явной враждебностью.
– Плохая шутка.
– Ты о чем? Ладно-ладно, остынь. Не хочешь – не рассказывай. Какие мы нежные. Я, между прочим, тоже почти всей семьи лишился.
– Что произошло?
– Замочил ублюдков.
– Блядь!
Капитан в сердцах сплюнул, прошел полпролета вниз и, сев на ступеньку ко мне спиной, достал очередную папиросу.
– Так ведь не от хорошей жизни. Тут, понимаешь, либо я, либо меня.
– Избавь от подробностей, – он еще немного помолчал, но скоро любопытство взяло верх. – Правда или опять пиздишь?
– А что в моей истории такого невероятного?
– Родных отца и мать?
– Нет. Отец – громко сказано, да и не родной. Тех, биологических, я не знаю. Но хотел бы познакомиться.
– А у самого-то дети есть?
– Может и есть. С каждой шлюхи отчета не требовал.
Ткач понимающе усмехнулся:
– Теперь на это вся надежда.
– Боишься без следа сгинуть? Знаешь, некоторые верят, что душа жива, пока живет память о человеке. Но я ни разу не слышал уточнений по поводу характера этой памяти.
– В таком случае тебя ждет долгая загробная жизнь.
– Мне и нынешняя наскучить не успела. Есть многое, что стоит увидеть.
– Например?
– Центнер героина. Кстати, ты не думал о том, чтобы самостоятельно сбыт организовать? Навар будет в разы выше.
– Нет, это не по мне.
– Так ведь я не предлагаю стоять на углу с парой доз. Вопросы распространения готов взять на себя, нужные контакты имеются, а ты мог бы обеспечить охрану нашему совместному предприятию. В таком деле нужно много-много злых людей. Мне кажется, собрать их – не проблема для капитана отряда.