Песни

Шаов Тимур

Будут рёбрышки бараньи, Будет пиво разной масти, И, с орлиным клекотаньем, Будем воблу рвать на части. Славно раскатать губу до пола И болеть за наших снова — Наслаждение футболом Даже выше полового. А как славно, к примеру, лежать, На домашних беззлобно брюзжать. Ароматного достать табака И культурного ваять дурака. Приобщаться к благородным стихам, Предаваться благородным грехам. И

опять вставать с больной головой И острее ощущать, что живой! Славно! На Ковчег не приглашают — Нету мест для голодранцев Как нам плыть — за нас решают. Не пойти ли в вольтерьянцы? И, заламывая руки, Над судьбой страны рыдая, Говорить: «Сгубили, суки!» С понтом дела Чаадаев. Жаль полно дегенератов, Портят жизнь всяким вздором. На таких людей, ребята, Очень славно класть с прибором! Славно всё на этом свете! Да, забыл сказать о главном — Если папу любят дети Это, право, очень славно! Славно!

Случай в Кремле

Догадал же чёрт родиться мне в семье интеллигентов. Жалость, сострадание впитал я с молоком. Вы будете смеяться: мне так жалко президента! Работа-то собачья, и нет сочувствия ни в ком. А власть? Что власть? Химера! Цена ей — три копейки. Ведь пашешь, как верблюд, ведь пашешь, как галерный раб. Ни выйти прогуляться, ни выпить на скамейке, С мужиками не гульнуть, не говоря про баб. Торчишь на страже мира, демократии, прогресса, Теряешь зубы, волосы… И нервы на нуле. Молчат правозащитники и западная пресса, А он, как узник совести, сидит в своём Кремле! Хоть не был никогда я диссидентом, Хе-хей! А тут решил: молчать нехорошо! Я смастерил плакат «Свободу президенту!» И с ним на площадь Красную пошёл. И встал. Встал аккурат напротив Спасской башни. Хе-хей! Прекрасный, словно Мартин Лютер Кинг. Не то, чтоб я дурной, не то, чтоб я бесстрашный, Но жалко ж человека, мужики! Страна у нас казённая — Подходит сразу мент. И зыркает глазёнками, И просит документ. Старания ментовского Сверх меру у него. — Я вроде не похож на Ходорковского? — Ну, мало ли чего! Тара-ру-рач-тач-тач-комендатура… Действительно, а мало ли чего! Берут меня опричники и прямо в Кремль заводят. Ну, думаю: на дыбу; всё — допрыгался, бунтарь. Но вроде не в подвал ведут. Ведут в хоромы вроде! И ахнуть не успел — передо мною государь! Здорово, — молвит, — удалец! — обнял меня за плечи. — Ты прав. Непросто быть главой всея моя Руси! Я тут несу

огонь, как Прометей, а все клюют мне печень. И заступился ты один. Теперь — что хошь, проси. Хошь, министром будешь, или генералом? Хе-хей! Или послом в одной из тёплых стран? А хочешь, подарю именье за Уралом. К нему ещё три тыщи душ крестьян? Тара-ру-рач-тач-тач-номенклатура… И денег дам, прям сколько унесёшь! Я говорю: «Мне не нужны лампасы, даже лычки. Именье тоже ни к чему. И власть мне не нужна. Вот ежели б моей жене такие ж черевички, Какие носит Ваша достославная жена…» Он улыбнулся, говорит: «Не, супруга заругает. Бери мои. А что? Иль я не я всея Руси?». Гляжу, снимает туфель он. Гляжу, второй снимает! И говорит: «От всей души! Мол, заслужил. Носи!» Он нажимает кнопочку — заходит референт И раскрывает папочку, вручает документ: Что, мол, за храбрость молодецкую такой-то фармазон Туфлями президентскими почётно награждён. И вензелёк красивый, и подпись, и печать. Я говорю: «Служу России!» А что я мог сказать? Тара-ру-рач-тач-тач-табулатура… Он вышел провожать меня в носках! Я счас как эти туфли надеваю, С ним чувствую кармическую связь: Все мысли о стране, сижу, переживаю… А как сниму их, так на всё накласть! Жаль, размерчик маловат — я в них хромаю. Звонили из музея: мол, продай. Я сыну их отдам — пусть носит, не снимая: Вдруг станет человеком, раздолбай! В Кремле всю ночь горит, горит окошко… Отдохнул бы, что ли, хоть немножко.

Снежный человек

(пероначальный вариант)

Полюбии люди горы, как осатанели. Едут в Альпы, лезут в Анды, прутся в Пиренеи. Гималаи истоптали, по Тибету рыщут, Накурившися гашиша, Шамбалу все ищут. Рерих-Мерих, я не знаю, на Эверест не лазил, Но чудес, как и барашков, больше на Кавказе. Как-то, будучи нетрезвым, я в горах слонялся И со снежным человеком мирно повстречался. Хоть и рожей он не вышел, но парень очень милый Чуть похож на помесь Шварцнегера с гориллой Мы с ним сели на пенечек, хлопнули по рюмке За знакомство, за природу, за любовь к науке. Таси-баси тоси-боси также трали-вали Очень славно посидели, мило поболтали Жаловался — выпить не с кем — кабаны да туры, Только хрюкают и гадят, никакой культуры! Тяжело ему без женщин, снежных женщин мало. Говорит, что плоть бунтует, а рука устала. Спрашивал про нашу жизнь — что такое город? Правда ли, что умер Сталин, кто такой Киркоров?