Песня для Корби
Шрифт:
В центре помещения на коленях стоял огромный парень с чуть ли не полуметровым зеленым хайром над головой и возился, выстраивая гирлянду из гитарных педалей. В кресле рядом с микшерным пультом сидел мальчишка с дредами. Он помахал вошедшим рукой. Комар к нему подошел.
— Это кто? — спросил мальчишка.
— Они не будут арендовать инструменты, — ответил Комар. — Мы просто посидим, хорошо?
— Лады, — согласился мальчишка. — Добро. Чувствуйте себя как дома.
Комар
— А он кто? — поинтересовался Корби.
— Этого чела зовут Главный, — ответил Комар. — Он как бы никто, но об аренде инструментов договариваются с ним.
Он провел друзей в пустую комнату. У стены стоял стол, на нем горела настольная лампа. В круг ее света попадала мятая ученическая тетрадь, обрывок гитарной струны, пачка сигарет и пустая бутылка из-под пива. Дальше начинался полумрак, в котором угадывались очертания ударной установки.
— Вот здесь я и музицирую, — как бы отвечая на невысказанный вопрос, сообщил Комар. — На этих двух крошках.
Он показал в угол, справа от входа в комнату. Там на подставках стояли две гитары. Ник присел на корточки рядом с ними. Его лицо скрывала полутьма.
— Там за барабанами пиво, — добавил Комар. — Можете брать.
— Хорошо, — согласился Корби. Он запрокинул голову и посмотрел вверх. Здесь был высокий потолок, под которым шли какие-то трубы и технические перекрытия.
— А можно посидеть за установкой? — спросил Ара.
— Да, вперед, — ответил Комар. — Она все равно говенная. Ею здесь почти никто не пользуется.
Он плюхнулся в большое раздолбанное кресло, открыл рюкзак Ары и начал придирчиво изучать свою одежду. Корби медленно двинулся вдоль стены. Она была затянута драпом, под которым угадывалась металлическая сетка, такая же, как и в зале, где был Главный.
Ник прижал, а потом отпустил струны гитары. Та еле слышно тренькнула. Корби охватило странное чувство, что он уже был здесь, чувствовал эту душную смесь запахов, видел этот свет, эти стены с рисунками, эти инструменты. У него начала слабо болеть голова. Он подумал, что это от духоты и усталости, но больше всего от того, что он не знает, что делать дальше. Он обернулся и осторожно взглянул на своих друзей.
Ара сидел за ударной установкой, но не барабанил. Лицо Ника тонуло в полумраке, только блестели глаза. Он со странным вниманием рассматривал гитары. Одна была красная с треугольной декой, другая — черная с обтекаемой декой, изгибающейся у основания грифа двумя вершинами-полумесяцами. Под струны на ее гриф кто-то наклеил вырезанные из бумаги желтые осенние листочки.
Корби поймал себя на том, что вместе со слабой головной болью к нему в голову пришел странный туман. «Надо сосредоточиться, — через силу подумал он. — Скоро
Из задумчивости его вывел нервный возглас Комара.
— Чья это кровь? — поинтересовался тот.
Корби обернулся. На лице Комара застыла брезгливая гримаса. Двумя пальцами он держал окровавленный Анин нож.
— Моя, — ответил Корби.
— Ага, — нервно усмехнулся Комар. — Судя по виду ножа, она вытекла вся, и я говорю с призраком.
— Я порезал только пальцы на руке, — возразил Корби. Он показал Комару тыльную сторону своей ладони. Через подушечки его пальцев шла кривая полоса запекшейся крови.
— Естественное следствие ношения ножа в кармане лезвием вверх, — добавил Корби. — Извини, если испачкал твои джинсы.
— Почти не испачкал, — сказал Комар.
— Ты ходил с ножом? — спросил Ара.
— Да, — подтвердил Корби. — Какое-то время мне казалось, что он может понадобиться.
— Ты думал, что тебя прирежут, как твоего дедушку? — уточнил Комар.
— И это тоже.
— Знаешь, я думал, что ты не приедешь, — сказал Комар. — Я даже был в этом уверен.
Он нервно покачивал в руке один из своих кроссовок.
— И знаешь что еще? — поинтересовался он.
Корби сел за стол напротив него. Он чувствовал, как Ара и Ник слушают их разговор.
— Нет, — признался он.
— Мне было довольно спокойно, — сообщил Комар. — В смысле, я не парился. Сказал себе, что никогда не увижу свои гребаные вещи и никогда не увижу этого гребаного засранца, и мне стало спокойно.
Корби молчал. Комар бросил кроссовок на пол. Звук падения вышел глухим и слабым, потонул в ватной тишине звукопоглощающих стен.
— А теперь, — сказал Комар, — выходит, что мы все еще друзья, раз ты вернул мне мои шмотки. Ты ходил с окровавленным ножом в моем кармане. И я начинаю париться.
— Ты знаешь обо всем, что случилось, — ответил Корби. — Погиб мой одноклассник. Его убили какие-то люди. А мы трое это видели.
Он обернулся и показал на своих друзей.
— Потом убили моего деда, — добавил Корби. — Это главные вещи.
— А Ане утром ты сказал другое, — напомнил Комар. — Про похищение, про сумасшедшего психиатра.
Корби стянул с головы кепку и бросил ее на стол. Алая прядь высвободилась и упала на лоб.
— Все это связано, — сказал он. — В ночь после смерти Андрея у меня поехала крыша. Дед нанял черного психиатра, и они не дали мне покончить с собой.
Ара тихо зазвенел тарелкой. Корби вдруг осознал, что черный брат до сих пор ничего не знал об этом.
— Потом я сбежал из отделения, — продолжал он. — Думал, что найду способ убить себя, когда никто не будет мне мешать. Но меня похитил сумасшедший отец погибшего мальчика.