Песня полной луны
Шрифт:
— Неплохая травка, — хмыкнул Гаррет, прислонившись спиной к стене. — Главное, запаха никакого. Значит, не попадемся.
— Однажды нам здесь легализуют наркотики, и всё богатство дилеров смоется в унитаз, — ухмыльнулся Дилан. — Да и целый пласт работы для адвокатов, защищающих малолетних идиотов, уйдет.
Оуэн втянул дым, ощущая, как расслабляется тело, а страхи уходят.
— Кто-нибудь видел Майлза, кстати?
Дилан и Гаррет переглянулись. Оба пожали плечами.
—
У Оуэна что-то снова противно заскребло за ребрами. Отмахнуться от дурного предчувствия не получалось. Что-то словно шептало ему на ухо: позвони Майлзу, разыщи его, что-то произошло, ты и сам это знаешь. Только что, ну что могло произойти?
Да, им обоим глючилась индейская девчонка, но глюки ничего не могут сделать с тобой. Они нематериальны. Они возникают в голове.
«Склизкая ладонь на твоем члене была вполне реальной»
Вытащив телефон, Оуэн набрал сообщение Майлзу.
«Где ты, черт возьми?»
— Пойду, гляну, что происходит на вечеринке, — Гаррет снова надвинул маску на лицо. — Не скурите тут всё без меня.
Оуэн кивнул.
После выкуренного «косяка» на него снова накатило спокойствие, мысли вычистило из головы. Он перестал озираться в ожидании, что в толпе вот-вот мелькнёт призрак; перестал дергаться от любого прикосновения и даже не вздрогнул, когда Дилан положил ему руку на плечо, привлекая внимание.
— Ты подумал про мой совет?
Оуэн моргнул. Какой ещё совет?
Зрачки у Дилана были расширены, почти закрывали светлую радужку.
— Проблемы в ваших отношениях с Беллой не заметит разве что слепой. Я предлагал тебе найти ей ебыря. Подсунь ей кого-то, кто будет её трахать, пока ты приходишь в себя.
Теперь Оуэн вспомнил. И, если бы он сейчас не покурил той шаманской смеси, то не удержался бы и врезал Дилану покрепче.
И этот удар доказал бы, что Оуэн Грин — ещё и лицемер. Потому что эта идея, на самом деле, застряла у него на подсознании. Всплывала иногда, хотя он гнал её прочь. Он никогда не смог бы так поступить с Беллой. Да и ни с одной из своих девушек не смог бы.
Но и отрицать, что переживания Беллы отзываются глухой болью в его груди, он тоже не мог.
— Мне показалось, этот Найл запал на неё, — Дилан продолжал, будто не обращая внимания на дернувшегося Оуэна. — И она повела себя как-то странно, как будто её током шарахнуло. Ты уверен, что у неё уже нет кого-то на стороне? — он вскинул бровь. — Не было похоже, что они только что встретились…
Оуэну почудилось, будто в чашу его терпения шлепнулась последняя капля. Его кулак наверняка прилетел бы Дилану прямо в скулу, но тот либо выкурил меньше, либо не потерял реакции — словил запястье Оуэна крепким захватом и
— Успокойся, — цыкнул он. — Не хочешь — не надо, я не заставляю. Хватит психовать, Оуэн, что с тобой не так?!
Что с ним не так?!
У Оуэна в глазах плыло, и задний дворик дома братства превращался в зелёное размытое пятно. Не сразу он понял, что это слёзы, и зло сморгнул их.
Плакать при Дилане? Хрен там.
— Пусти, — прохрипел он. — Мне нужно подышать.
«И врезать тебе, но сейчас я сделать это не в состоянии»
— Ладно, — Дилан выпустил его руку. — Только не сваливай далеко. Ты обкурен, мало ли, что может случиться.
«Как будто тебя это ебет…»
Так дерьмово Оуэн уже давно себя не чувствовал. Даже чувство вины за смерть той девчонки не мучило его настолько. Сейчас он ощущал, как окончательно теряет друзей, чьи отвратные рожи проступали под масками студентов элитного университета из Лиги Плюща. Будто когда-то давно они все нацепили на себя личины, а теперь эти личины постепенно спадали, обнажая что-то неприглядное.
Привалившись к стене, Оуэн прикрыл глаза. Его мутило.
Оуэн не возвращался даже слишком долго. Белла выпила стаканчик пунша, поболтала с Кэтрин, краем уха выслушав очередную волну никому не нужных сплетен, успела отвлечься и подумать о своем. И ни на минуту не прекращала чувствовать чужой взгляд, прожигающий ей спину.
Она знала, что не должна даже и думать о других парнях. Белла и не думала… почти. У неё не было и мысли, чтобы уйти от Оуэна, и она даже не была уверена, что ушла бы, узнав, что он ей изменяет. Но организм, привыкший к регулярному — и, черт возьми, хорошему! — сексу, требовал своё с завидной настойчивостью.
— …кстати, я видела её, выходящей из кабинета младшего преподавателя Люка Стокера, — Кэтрин продолжала болтать, поневоле выталкивая Беллу из её мыслей. — Я, конечно, ни на что не намекаю…
— Кого? — Белла сжала в пальцах пустой стаканчик из-под пунша, пластик смялся под пальцами.
— Так Линду, — хмыкнула Кэтрин. — Ты меня не слушаешь? Я сказала, что хожу с ней на курсы по философии, и она не отличит Аристотеля от Платона, зато все эссе у неё на отлично, и это подозрительно.
В груди у Беллы взметнулось целым вихрем эмоций: раздражением, злостью, досадой на Линду, позволяющую другим распускать о ней такие идиотские сплетни. Она ещё сильнее сжала стаканчик в кулаке.
— Подозрительно, что ты следишь за преподавателем, — она вздернула брови. — С чего бы ты вообще торчала у его кабинета?
В помещении, переполненном людьми, становилось душно. Белла не стала дожидаться, пока Кэтрин придумает ей достойный ответ, и ушла в сторону кухни. Там, прислонившись к барной стойке, целовалась какая-то парочка, и от их вида у Беллы скрутило желудок.