Песня ветра. Ветер перемен

ВолкСафо

– Вот так, Светозарная. Так мы с ним и познакомились, и это было самое странное знакомство в моей жизни, и самое необыкновенное. Когда я вернулся из того путешествия, я кардинально изменил свои взгляды на то, каким должно быть будущее Латайи в сфере мировой политики. Мы не могли больше отсиживаться в стороне, не могли закрываться ото всех, не могли делать вид, что нас ничего не касается. Жизнь – это река, а река не всегда – тихая дремотная заводь, укрытая широкими листьями кувшинок и вьющимся танцем мотыльков. Иногда река превращается в стремнину, срывается с горных перевалов мощным водопадом. И как это ни удивительно, а в водопаде вода всегда чище, чем в заводи, хоть и берут они начало из одного и того же родника. – Он усмехнулся, и пальцы его энергично выбили дробь из широкого бортового ограждения, на которое он опирался. – Вместе с Алеором я предпринял первое путешествие по миру, ознакомившись с тем, как живут людские земли, осмотрев Церкви и приходы государств Срединного Материка. Везде я встретил примерно одно и то же:

жесткую, словно доска, окаменевшую истину, сухую, будто старая змеиная кожа. И эту истину они насильно пихали в лица своим верующим, почти что разбивая им носы от усердия ее острыми краями. Мне очень не понравилось то, что люди стремились вычистить свои ряды от тех из них, кто отваживался пользоваться силой своей крови и общаться с Тенями за Гранью. Как ты знаешь, остальные расы не могут этого делать, лишь люди способны, и при этом они так ожесточенно ненавидят друг друга за эту способность. Но ведь Жизнь наделила людей этой способностью не просто так, а для какой-то определенной цели, пусть люди и сами не до конца понимают ее. Я не спорю, общение с Тенями может натворить множество бед, но и добра от него столько же. Если правильно обращаться с этим даром, он несет лишь свет и помощь. Но для этого необходимо учиться, а люди не хотят учиться, не хотят тратить время на обучение, ибо срок их жизни слишком короток, чтобы терять его на долгую и кропотливую работу. Логическое следствие из этого: наличие большого количества недоучек-колдунов, которые по незнанию делают больше зла, чем добра. За этим сразу тянется Церковь, со своим вечным «а мы вам говорили!», с раскаленным железом и щипцами, с виселицами и кострами. Так не должно быть. – Кай резко покачал головой, и пальцы его сами сжались в кулаки. – Потому я и привез обратно в Латайю инициативу по созданию первой школы для человеческих ведунов. Естественно, переубедить Жрецов не вмешиваться в дела людей было сложно, но не сложнее, чем искать одну крохотную незаметную вещицу в огромной толще горы. Алеор научил меня никогда не сдаваться и идти до конца, и я хорошо запомнил его урок. И вот, сейчас на территории Латайи уже восемь крупных школ, где учатся люди, способные контактировать с Тенями, и с каждым днем к нам прибывает все больше и больше учеников. И пусть Великому Жрецу в Васхиле это не нравится, для меня это не имеет ровным счетом никакого значения. Я родился для того, чтобы сделать что-то, родился благодаря истинному Чуду, когда Жизнь оживила бесчувственный камень. А коли так, то ей я буду служить до самой своей смерти.

Лиара задумчиво взглянула на Кая. Он рассказал ей много, очень много, но при этом – многого и не сказал. Точно так же, как и во всем, ильтонец держался очень спокойно и ровно, открыто и дружелюбно, но при этом не упоминал о вещах, имевших для него очень большую значимость. Но и не требовал этого от других. Такой деликатности она еще никогда не встречала ни у кого. И так же много, как и ответов, было вопросов во всем, что он рассказал.

И при этом то доверие, что она испытывала к нему с самого начала, лишь укрепилось в сердце Лиары. Кай продемонстрировал ей свое умение хранить тайны и не разбрасываться ими по мелочам, но и дал понять, что основным приоритетом для него является развитие, движение вперед. Кажется, теперь она была по-настоящему уверена в том, что хотела у него спросить. Это казалось правильным: откровенность в ответ на откровенность.

– Жизнь – это поистине чудо, Кай, - тихо заговорила она, и ильтонец с осторожным ожиданием взглянул на нее. – Ты все очень правильно сказал, и я чувствую все ровно так же, как и ты. Потому я и хочу спросить тебя кое о чем. Честно говоря, именно за этим я и пришла к тебе.

– Я так и понял, Светозарная, - негромко проговорил он, и в глазах его была теплая серьезность. – Спрашивай. Я отвечу на все твои вопросы.

– Я не знаю, слышали ли ильтонцы о Великой Матери, - начала Лиара, - но я откуда-то о ней знаю. Ты был без сознания к тому моменту, как мы догнали корабль Сагаира, и не видел, что там произошло, но я думаю, что моряки рассказывали тебе кое-что.

Кай утвердительно кивнул, продолжая с интересом разглядывать ее.

– Слышал. Но, как я понял, вам обеим с Радой не слишком хочется об этом распространяться, потому я не стал докучать вам своими расспросами.

– И за это я бесконечно тебе благодарна! – искренне взглянула на него Лиара. – Но, тем не менее, думаю, ты здесь единственный, кто хоть что-то может ответить мне на вопросы, которые я даже сама не могу сформулировать. – Она помолчала, собираясь с мыслями, и взглянула на него. – Видишь ли, в определенные моменты, когда все буквально колеблется на грани, к нам приходит помощь. Я не знаю, как правильно назвать это, как объяснить. Это золотая колонна света, обрушивающаяся с неба и горящая прямо в нашей груди. Это покой и тишина столь мощная, это движение столь быстрое, что оно кажется статичным. И это не имеет ничего общего ни с Энергией Источников, ни с эльфийскими способностями, однако, это – есть. Ты Жрец, Кай, ты должен многое знать об этом. Случалось ли когда-то подобное в мире? И знаешь ли ты хоть что-нибудь о Великой Матери?

Некоторое время Кай молчал, часто моргая и глядя на серые волны. Пальцы его бесшумно перебирали что-то в воздухе, словно нить, которую свивает пряха за своим колесом. Наконец он покачал головой и взглянул на Лиару:

–

О Великой Матери я ничего не слышал, Светозарная. Во всяком случае, такое имя никогда не упоминали те, кто окружал меня, да и в книгах его не было. Впрочем, ильтонцы живут обособленно, возможно, мы не знаем всего, что происходит во внешнем мире. Мы чтим Молодых Богов и Мать Гор – душу, что дала нам жизнь, пробудив из камня. Кто такая Великая Мать, и что именно ты вкладываешь в это слово, я просто не знаю. Что же касается твоего второго вопроса, то тут я с уверенностью могу тебе сказать одно: ни о чем подобном я никогда не слышал. Я живу под этим солнцем уже больше двух сотен лет, и почти все это время занимаюсь изучением энергий. И говорю тебе абсолютно точно: исцеление, которое Рада получила напрямую от Источников, невозможно без помощи посредника. Такого не бывало никогда раньше. Это – новое.

Лиара кивнула, чувствуя где-то в груди ликование от того, что ее догадка подтвердилась, и одновременно - тревогу. Что означали эти перемены? К чему они их вели?

– Я не знаю, что за сила дарована вам с Радой, - продолжил Кай, - не знаю ее природы, возможностей, того, во что она разовьется. Но я бы очень хотел узнать об этом, Светозарная. – Он серьезно взглянул на нее. – Настает новое время, когда старые законы перестают действовать, когда старые ветры дуют иначе, и я чувствую, как что-то неуловимо меняется вокруг. Вы с Радой стоите в центре этих изменений, вы и есть начало чего-то, хоть я и не понимаю, чего. То, как ты оказалась в Мелонии, происхождение Рады, вмешательство Марны в вашу судьбу, да само путешествие за Семь Преград, предпринятое именно сейчас. – Он покачал головой и вдруг усмехнулся легко и весело. – Я потому и согласился на эту безумную авантюру Алеора, я знал, где-то в глубине собственной груди чуял, что это станет началом. Но мы еще ничего не знаем, Светозарная. Мы стоим на самом пороге, и дверь лишь едва-едва приоткрылась перед нами, а за этой дверью – удивительный мир, совершенно неизученный, нехоженый, девственный лес с тысячью троп, которые только должны проложить наши ноги. И я счастлив, что могу хоть краешком глаза взглянуть на то, как эти тропы появятся среди бескрайнего леса.

– Разве тебе не страшно? – вдруг выдохнула Лиара, ощущая свою искренность сейчас особенно остро. Будто свое сердце она распахивала перед этим незнакомым ильтонцем, позволяя его теплым как первая трава под солнцем глазам заглянуть внутрь своих самых потаенных, упрятанных на самое дно души дверей. – Мы входим в это неизвестное, в это новое, совершенно ничего о нем не зная!

– Конечно, не зная, - улыбнулся ей Кай. – Это же – новое! – Его рука с превеликой осторожностью поднялась и легла ей на плечо. Ладонь была такой огромной, что накрыла его целиком, но при этом удивительно теплой и легкой, как пух. – Не страшись начала, Светозарная. Остановить ты его все равно уже не сможешь, ибо оно началось. Не страшись начала, потому что это – длинная дорога в золотую даль, на которой тебя ждет множество нового, волшебного, чудесного. Никто не может нам сказать, что ждет впереди, потому что никого до нас там еще не было. Так как же здорово то, что нам выпал шанс первыми оказаться там и взглянуть в лицо этого мира в самый первый его день!

Лиара не до конца поняла то, что сказал ей Кай, как и не до конца поняла сам вопрос, который она ему задала. Но что-то внутри нее совершенно точно получило ответ, и это что-то пело, заливаясь первыми весенними соловьями в наполненной яблоневым цветом ночи.

========== Глава 50. Странные просьбы ==========

Аластар расположился глубоко в разветвленной дельте Тонила. Может быть, поэтому он и не стал главным портом Лонтрона на морском торговом пути с юга: причаливать здесь было сложнее, чем в Алькаранке. Да и торговля по реке шла лишь с южными государствами, которые могли предложить заморским купцам только зерно и сельскохозяйственные товары, и Речным Домом, эльфы которого слыли самыми прижимистыми скрягами среди всех обитателей Срединного Этлана и торговались до хрипоты за каждый медяк.

Тонил – вторая по величине водная артерия Этлана после могучего Асхалата, рассекающего материк буквально на две половины, разливался здесь широко, так широко, что Рада не сразу поняла, что они достигли его громадной дельты. Сначала однородный пустынный берег, кое-где поросший небольшими купами деревьев, сменился буроватой равниной, заросшей жесткой прошлогодней травой. Потом и он скрылся из глаз, и вокруг потянулись бескрайние поля колышущейся под ветром и тревожно шумящей болотной травы высотой в рост человека. Ветер пробегал по ее зарослям, словно громадная ладонь по волосам, и трава клонилась к воде, шумя и обмакивая пожухлые стебли прямо в соленые морские волны.

Воздух изменился. Теперь пахло гниющими водорослями и болотом, с берега тянуло сыростью. Над бескрайними разливами воды кричали белые стаи чаек, то взлетая в воздух, то ныряя вниз и отыскивая среди густых зарослей прокорм. Никаких других птиц уже не было: подступала осень, и все они отправились в дальние края, на юг, туда, где теплее и есть пища. Совсем скоро ветры с востока совсем разозлятся и будут резать острыми ножами, в ярости расшвыривать вокруг пригоршни снега и ледяной каши, и болотная трава поникнет, опуская свои стебли в воду и покорно принимая волю неба. Вслед за этим придут ледяные холода, и царица зима своим дыханием выстудит воду, и та зарастет толстой коркой льда, под которой уснет до весны шумная и бурливая речная дельта.