Песня ветра. Ветер перемен
Шрифт:
На одной из прогулок Рада поинтересовалась у него, зачем он все время ездит на юг, с каждым разом все дальше, не просто же от нечего делать, и Алеор нехорошо усмехнулся в ответ.
– Видишь ли, к югу по берегу реки расположена крепость Ивис, слышала такое название? – Рада кивнула, и улыбка у эльфа стала еще шире. – Эту крепость построили эльфы еще во времена Первой Войны, но после разорения, вызванного войнами с Кроном, они вынуждены были покинуть крепость, и она пару веков пустовала и потихоньку разваливалась. Ровно до тех пор, пока ее не забрали себе лонтронцы, хорошенько отремонтировали и сделали своим форпостом на реке, в том числе и для сдерживания Речного Дома. А эльфам это очень не понравилось, ну просто очень, интересно, почему так? – Алеор сделал большие глаза. – Они попытались
– И ты, бхара хитрющая, предполагаешь такой инцидент создать? – Рада вдруг ощутила, как грудь распирает со смеху.
– Вот на этот раз ты проявила недюжинную смекалку, Радушка, умничка моя! – плотоядно оскалился Алеор. – Ребятам из Ивиса глубоко плевать, какой именно эльф въезжает в их земли – Первопришедший или Высокий. А вот Себану проблемы не нужны, ох как не нужны. Особенно сейчас, при наступлении зимы, когда судоходство прекращается, и Речной Дом не в состоянии закупать зерно у торговцев с юга и севера. Если сейчас лонтронцы перекроют им подвоз продуктов до весны, кое-кому придется хорошенько ужаться.
– Ты гораздо умнее, чем я думала, братец! – ухмыльнулась Рада, глядя на него. Эта игра с каждым днем нравилась ей все больше и больше.
– Это потому, что ты не умеешь думать, сестренка. Не переживай, понадобится время, но мы это исправим.
– Алеор по-отечески похлопал ее по плечу, игнорируя ее кислый вид. – И вот еще что: ешь побольше в этой их гостинице. Заказывай все, что сможешь проглотить, и то, что не портится, прячь. Боюсь, что уходить отсюда придется в спешке, и необходимые продукты закупить мы уже не сможем. К тому же, чем больше мы съедим, тем сложнее им будет в случае неприятностей с Лонтроном. Зимой-то здесь никто не швартуется, поэтому на нашу кормежку идут запасы Эллагаина. Так что сейчас нам нужно хорошенько поднапрячься и съесть все, что мы будем в состоянии проглотить.
Теперь уже тоска и печаль первых дней отступила, и Рада поняла, что наслаждается всем происходящим. Гораздо приятнее было бы, если бы Лиара была с ней, но это никоим образом не умеряло ее радости по поводу возможности побесить Первопришедших. Алеор уперся и превратился в мерзкую, скользкую змеюку, которая всеми возможностями портила жизнь Владыке Речного Дома, капризничала, высказывала свое мнение, изворачивалась и поистине стала занозой под ногтем у всех и каждого Первопришедшего Рамаэля. И Рада вынуждена была признаться, что наблюдает за его действиями с истинным наслаждением.
Дальние прогулки Алеора на юг не прошли незамеченными для Латаана. Тот явился через два дня, как Алеор начал кататься по округе, и вежливо поинтересовался, почему князь избрал для своих путешествий именно такое направление. Сделав огромные глаза, Алеор пустился в объяснения того, как сильно он любит красоты берегов Тонила, и как сердце его замирает от вида жухлых деревьев, проливных дождей и непролазной грязи, и побелевший от злости Латаан вынужден был удалиться, так и не проронив ни слова о том, что князю не стоит ездить на юг.
Дни тянулись за днями, и зима семимильными шагами наступала с северо-востока. Дождь прекратился, и на несколько дней установилась ледяная сушь. Грязь смерзлась комками под ногами, застыли оцепенелые деревья, в полном безветрии протягивая черные руки к серому небу. Недовольная река поднялась высоко, плеская стальными волнами на пристань, и вдоль самого берега отмель покрылась первой корочкой льда. Потом с неба посыпалась первая, еще совсем мелкая, снежная труха, тут же стаявшая и вновь превратившаяся в грязь. Следом за ней ветра принесли тяжелые, полные снега тучи, и они щедро просыпались
Рада все гадала, что же случилось с Лиарой, что же произошло там, в Иллидаре, что Себан никак не отпускал ее назад. Она не сомневалась, что это была именно инициатива Себана, что именно из-за него Лиара никак не могла покинуть пределы Мембраны. То, как искорка рвется к ней, Рада странным образом чувствовала в собственной груди. Это походило на биение, дрожание крыльев бабочки прямо под ее ребрами, которое с каждым днем становилось все сильнее и сильнее. Иногда ей казалось, что она почти что слышит голос искорки, почти что видит ее глаза, полные ожидания и горячего желания поскорее вернуться. Иногда во сне Рада чувствовала ее объятия и даже поцелуи, от которых просыпалась в поту, со сбитым дыханием и бешено колотящимся сердцем, и еще долго вынуждена была просто лежать, чтобы прийти в себя. Связь, что установилась между ними, эта волшебная золотая ниточка, протянутая с одного конца вселенной на другой, росла и крепла, наливалась силой, питала их обеих и связывала все крепче день ото дня. И даже на расстоянии Рада готова была поклясться, что почти чувствует биение сердца Лиары у себя под кожей, чуть выше своего собственного сердца, как слабое эхо или нежный отклик, вечно присутствующий с ней.
Каждое утро Латаан приходил во время их завтрака и рассказывал о том, что Владыка пока еще не принял решение касательно Лиары, интересовался планами Алеора и тем, зачем именно он ездит на юг. Каждое утро Алеор вежливо отвечал ему, что ровным счетом ничего не планирует, готов ждать столько, сколько будет угодно Себану, и что очень любит прогулки верхом на свежем воздухе, причем особенно сильно его поражают красоты южного Лонтрона. После этого Латаан уходил, скрежеща зубами, а Алеор просил себе очень плотный завтрак, съедал все подчистую, выпивал все вино, что было у Гиэлата в запасе, и уезжал кататься.
Но это было еще не все.
– Твари привыкают, - философски заявил он с нехорошим блеском в глазах, - приспосабливаются к неприятным условиям, как тараканы на кухне. А ведь у них есть такая редкая возможность потренировать свое терпение и каменные лица! Они бы мне спасибо должны говорить за мою неоценимую помощь! И так уж и быть, я буду настолько благороден и мил, что поучу их еще немного жестче, чтобы уж точно ни у кого не возникло сомнений в моих добрых намерениях.
В тот же день Алеор попросил Гиэлата привести ему хорошую швею. Некоторое время хозяин гостиницы пытался вывернуться ужом и не делать этого, но Алеор все-таки был наследником трона Лесного Дома, и просто отказать ему здесь никто бы не рискнул. Гиэлат вынужден был съездить в Иллидар и самолично привести Алеору портного, высокого спокойного эльфа с пепельными волосами и ледяными зелеными глазами. На нем Ренон оторвался по полной программе, продержав его целый день в общей зале гостиницы и заставив обмерить с ног до головы себя самого и своих спутников как минимум по три раза. Потом он потребовал принести ему образцы тканей и пустился в долгую и неторопливую беседу с портным о том, какие именно ткани лучше всего подойдут ему по статусу и его спутникам, раз уж они здесь задерживаются на какое-то время. Ведь скоро зима, придут холода, а носить им, к сожалению, нечего. Портной, поначалу каменно спокойный, ушел из гостиницы далеко за полночь с абсолютно белым от гнева лицом и заказом на десяток теплых плащей, штанов, курток, нижнего белья и рубашек достаточно качественных, чтобы Алеору и его друзьям не стыдно было в них встречать гостей. На вопрос, каких именно гостей Алеор имеет в виду, тот расширил глаза и удивленно развел руками:
– Ну как же? Буквально через три недели Ночь Зимы, праздник нового года! Раз наша дорогая Лиара болеет, и Владыке нужно время на ее исцеление, мы конечно же подождем ее здесь. Но согласитесь, Ночь Зимы – большой праздник, который просто нельзя пропустить. И я не могу праздновать его в одиночестве, это противоречит моей нежной душе. Поэтому я возьму на себя смелость пригласить нескольких своих друзей, с которыми мы его и отпразднуем.
– Друзей, князь Ренон? – предельно вежливо спросил Гиэлат. – Прошу вас, сообщите мне, сколько их будет, и какие комнаты мне для них выделить?