Песня ветра. За Семью Преградами

ВолкСафо

– Да будет уже вам! Садитесь к столу. Иначе все остынет.

– Спасибо, первая первых, - искорка, бросив на Раду веселый взгляд, шагнула вперед и отодвинула себе стул, принявшись нахваливать хозяйку. Эрис только отшучивалась и отмахивалась в ответ, расставляя чашки и снимая белую салфетку с тарелки, на которой призывно пахла целая груда еще теплых булочек.

Рада осторожно присела рядом с ней, поглядывая по сторонам. Она все еще ощущала себя не в своей тарелке, что бы тут ни происходило, какой бы домашней ни была Держащая Щит, как сладко ни пахли бы булочки. Но при этом что-то внутри нее начало расслабляться, как туго натянутая струна, которую чуть-чуть отпускают с колка. В окошко лилось теплое лето, полное запаха жасмина, детского смеха, отдаленного

лая собак, полное шуршания водопада и песни пилы, режущей золотистое смолистое дерево, и звона молота о наковальню, и шума леса, и песен птиц… Также пахли булочки, что пекла кормилица, тихонько подсказал внутренний голос, и Рада неожиданно для самой себя улыбнулась.

Чай оказался крепким, обильно сдобренным медом, с добавлением мяты и каких-то ароматных трав, которых Рада не узнала. Она и не заметила, как умяла две булочки подряд, прихлебывая чай и вовсю нахваливая Держащую Щит вслед за искоркой. Та только улыбалась в ответ и подносила на стол какие-то сладкие тянучки с орешками, мед, сушеные фрукты, слоеное печенье. И удивление все росло и росло внутри Рады, полностью вытеснив тревогу и напряжение.

Темные глаза Эрис слегка прищурились, мазнув по лицу Рады, и она ободряюще улыбнулась ей:

– Просто спроси, Черный Ветер. Я же вижу, как вопросы вертятся у тебя на языке. Да и позвала я вас, чтобы поговорить наконец.

– Что спросить? – заморгала Рада. Она совершенно не ожидала, что разговор начнется вот так. Искорка рядом тихонько заулыбалась в свою чашку, из-под ресниц поглядывая на Раду. В глазах ее горели веселые огоньки.

– Что происходит прямо сейчас, - очень серьезно ответила Эрис, глядя на нее. – Почему мы не сидим здесь в многозначительном молчании, вплетая в свои волосы звезды. Почему мы едим булочки вместо того, чтобы ощущать, как рождаются вселенные.

– Почему? – повторила за ней сбитая с толку Рада, и на этот раз Эрис с Лиарой действительно рассмеялись. Так, будто здесь было что-то смешное.

– Я полагаю, это больше всего тревожит тебя, не так ли? – Эрис пододвинула себе колченогую табуретку, уж совершенно не подходящую для сидения Держащей Щит народа анай, и осторожно подцепила чашку с чаем, уложив ее в ковш ладоней и сдувая парок с поверхности темного густого напитка. В глазах ее была улыбка. – То, что ты недостаточно хороша, недостаточно светла, недостаточно восприимчива, чтобы впустить в себя силу Великой Мани? Что эта сила приходит лишь во время суровой медитации, когда ты почти что и не чувствуешь уже ни тела, ни сознания. Что тебе нужно долго и упорно молиться, молчать, концентрироваться, чтобы она шла. И совершенно точно она не может взять и заявиться к тебе во время чаепития. Ведь булочка – несомненно не та вещь, которая соответствует духовному росту, не так ли?

– Так, - кивнула Рада, во все глаза глядя на Эрис. Неужто та могла читать мысли? Или что это сейчас происходило с ними со всеми?

– Но послушай, кажется, это совершенно несправедливо по отношению к булочке, - лукавство все сильнее разгоралось в темных глазах Эрис. – Разве можно относиться к ней настолько бессердечно?

– Держащая Щит, я не понимаю, что ты хочешь мне сказать, - заворчала Рада, бросая недовольные взгляды на них с искоркой. Она чувствовала себя донельзя сбитой с толку, и от этого в груди слегка заворочался гнев. Совсем слегка, потому что под взглядом золотых глаз Эрис хотелось улыбаться, а не злиться, но ей все равно было некомфортно оттого, что все вокруг нее как будто понимают больше, чем она, да еще и посмеиваются над ней. Решительно поставив чашку на стол, Рада вздохнула и попросила: - Ты, пожалуйста, объясни мне все это по-простому, так, чтобы я могла понять, что ты хочешь до меня донести. Я не слишком много знаю о всяких там энергиях и прочем.

– И хвала Роксане за это, - вид у Эрис был донельзя довольным. – Если бы ты знала об этих энергиях хоть что-то, нам было бы гораздо сложнее работать. Ментальные построения ломаются с трудом, а для работы они настолько же бесполезны, как ноги для

рыбы.

На этот раз Рада даже ничего отвечать не стала, просто промолчала, ожидая, что дальше скажет Держащая Щит. Крошечный уголек гнева внутри поутих, но все еще неприятно кололся, никак не желая уходить до конца. Она надеялась, что он вскоре исчезнет, ведь обе женщины, сидящие возле нее, казались мирными и спокойными и улыбались друг другу с каким-то странным теплом, так, будто знали друг друга целую жизнь. Или словно их объединяла Тайна, никому больше неведомая. А Рада злилась только потому, что сама к этой Тайне не была допущена. Ну, так просто слушай, что тебе говорят, и пытайся это понять. Авось получится что-нибудь путное.

Эрис некоторое время молчала, потом подняла со стола булочку и показала ее Раде.

– Вот смотри. Это булочка, самая обычная, и, казалось бы, что в ней такого? Она ни в коем случае не ассоциируется у тебя с божественным прикосновением, благодатью, с чудесами и экстазом души, какой бы вкусной эта булочка ни была. Это просто кусок теста, и естественно, что он чересчур мал и ничтожен по сравнению с переживанием прикосновения Роксаны к твоей душе, не так ли?

– Так, - кивнула Рада, внимательно прислушиваясь к словам Держащей Щит.

– Но при этом, - продолжила Эрис, выкладывая булочку на столешницу и вновь поднимая глаза на Раду, - булочка – вот она, ее можно потрогать, ощутить. Она лежит себе на столе, и если никто ее не съест, то зачерствеет через пару дней. Потом эта булочка усохнет и раскрошится в пыль, и от нее ничего не останется, однако сейчас она вполне вещественна и значима. А если ты съешь ее, тебе будет приятно, и твое тело возьмет из этой булочки энергию для жизни. И булочку ты можешь съесть в любой момент, когда испечешь ее. Захотелось тебе – взяла, напекла или купила и трескай за обе щеки. Но с переживанием прикосновения Роксаны такого не получится. Понимаешь разницу?

– Понимаю, только не понимаю, почему ты рассказываешь это нам, Держащая Щит, - честно призналась Рада.

– Да потому, что булочка – нечто гораздо более естественное, чем благодать Великой Мани, понимаешь? Она есть, она есть всегда, а не тогда, когда ты призываешь ее в себя, она откликается на твой призыв всегда – тебе достаточно протянуть руку и взять ее. Тебе не нужно для этого долго молиться и испрашивать Милости, она есть перед тобой. – Глаза Эрис смеялись. Рада сощурилась еще больше, медленно кивая. Кажется, она начала понимать. Подавшись вперед, Держащая Щит окинула их с искоркой мягким золотым взглядом. – В этом и состоит проблема любой энергии, любой религии, любой веры. Вера – не вещественна, ее нельзя потрогать, ее нельзя ощутить, поэтому ты не можешь доказать кому-либо ее существование. Ровно как и существование энергии. Больше того, ты не можешь прикоснуться к энергии в каждый конкретный момент времени, это не легко для тебя, это требует определенных усилий. Это гораздо тяжелее, чем просто взять булочку.

– Тут ты совершенно права, Держащая Щит, - со вздохом мотнула головой Рада.

– Да? – Эрис едва не смеялась. – А по-моему, я несу чушь.

Рада заморгала, на этот раз по-настоящему и окончательно сбитая с толку. Она взглянула на искорку, надеясь, что та хоть что-то поняла, но девушка тоже озадаченно хлопала глазами, глядя на Держащую Щит. Эрис покачала головой, оглядывая обеих, подняла булочку, и вновь показала им ее, едва не тыкая в нос.

– Что это такое? Что это по сути своей? – не дожидаясь их ответа, она принялась рассуждать. – Мы берем муку и смешиваем ее с водой, потом запекаем ее при помощи огня. А сама мука – молотый хлеб, что вырос из земли, из груди Хлебородной Артрены. И что мы получаем в итоге? Эта булочка – продукт смешения чистых энергий, воды, воздуха, огня и земли, и животворящей силы Великой Мани. А что такое сама Великая Мани? Сила, что течет во всем. Таким образом, булочка – это и есть Великая Мани. Тогда как может быть сложно дотянуться до Ее энергии, докричаться и домолиться до Нее, если мы при этом так просто можем съесть булочку?