Песня Волчьей луны
Шрифт:
***
– Ирвин! – выйдя из дома вслед за мужем и Аделардом, Арьяна замерла на ступенях, понимая, что ничего не сможет изменить. Ее мнение тут вообще не учитывалось: Аделард Пиннет хотел не варанданскую принцессу, а волка, и эта голодная страсть привела его сюда. – Ирвин, да послушай же ты меня!
Ирвин обернулся, остановился, но к Арьяне не пошел. Аделард быстрым упругим шагом двинулся к своему мобилю: должно быть, возил футляр с оружием в багажнике. Он выглядел так, словно шел не на дуэль, а на бал, и предвкушал изысканное развлечение.
– Прекрати
Она ничего не могла изменить – от этого становилось горько. Невыносимо.
– Все в порядке, – улыбнулся Ирвин, и улыбка была очень спокойной, почти ласковой. – Ты тут вообще не при чем, у нас с ним очень старый спор. Такой, какой бывает у волка и охотника.
– Когда я его подстрелю, то заберу вас отсюда! – громко произнес Ирвин, шагая от мобиля и не сводя с Арьяны глаз. В руках он держал короткое ружье, и Арьяне показалось, будто оружие было частью человеческого тела, очень странной, уродливой, но в то же время удивительно органичной частью. – Люди должны быть с людьми, а не с чудовищами, и вы это прекрасно понимаете. Нет никакой истинной пары, вас просто вынудили выйти за него замуж.
Он подошел ближе и добавил:
– Вы не должны вести такую ужасную жизнь, Арьяна. Не должны.
– Я готов, – Ирвин насмешливо поклонился охотнику, и Арьяна оторопело перевела взгляд с ружья на его пустые руки. Чем он собирается защищаться, как? – Давайте пройдем туда, под деревья. Тут ваша кровь зальет дорожку, дворецкий будет недоволен.
Помянутый дворецкий и стайка служанок высыпали из дома; покосившись на них, Арьяна увидела, что Лейни беззвучно молится, постукивая указательным и средним пальцем правой руки по запястью левой. Дворецкий стоял, словно статуя, и смотрел на Ирвина с полным и бесконечным одобрением.
– Можете пристрелить его здесь, ваэрин, – произнес он. – Я все уберу. Ваше высочество, вам лучше уйти в дом, благородная дама не должна на такое смотреть.
Ни в какой дом Арьяна не ушла – когда Аделард и Ирвин направились в сторону деревьев, она решительным шагом двинулась за ними. Из-за нее никто и никогда не стрелялся, это Кейди бегала по дворцовому парку, чтобы остановить начатые из-за нее дуэли, и это выглядело обязательной частью какой-то куртуазной игры. Если тебя привлекает девушка, ты просто обязан вызвать соперника на дуэль. Потом полагалось взаимно промахнуться и пойти примириться за бутылкой вина.
Арьяна всегда считала это невыносимо глупым. Сейчас ей казалось, что она уснула в ординаторской и видит сон – жутковатый, липкий, из которого невозможно вырваться. Все было неправильно, и она не могла ничего изменить.
Ирвин и Аделард встали в траве на маленькой полянке – должно быть, в солнечный день здесь устраивали пикники, стелили красные клетчатые скатерти и усаживались на траву.
– Один выстрел, – произнес
“Он ведь безоружен, – с отчаянной беспомощностью подумала Арьяна, – как он будет стрелять?”
Аделард улыбнулся – теперь он смотрел на Ирвина, как на долгожданный подарок, который наконец-то мог развернуть и присвоить.
– Мне хватит и одного, – он поднял ружье, и Арьяна сама не поняла, как вдруг оказалась между ним и Ирвином. Словно какая-то сила потянула ее вперед и заставила встать перед мужем, закрывая его от охотника.
Волки не убивают волчиц – когда-то Арьяна читала об этом в учебнике естествознания.
“Мы не волки”, – подумала она.
– Уйди, – негромко, но отчетливо рыкнул Ирвин. – Хочешь, чтоб потом говорили, что я прячусь за женской спиной?
– Отчего же? – ответила она вопросом на вопрос. Аделард так и не опускал ружья – смотрел на Арьяну так, словно увидел впервые. Смотрел так, словно хотел ее поцеловать. Присвоить прямо сейчас, прямо здесь. – Раз хотите дуэль, то будет дуэль, я стану стрелять, как оскорбленная сторона.
Крошечный пистолет, который она стала носить при себе после того, как Шейла кинулась на нее с кинжалом, назывался “Бульдог” – когда-то на день рождения Арьяне прислали его в маленькой темно-синей коробке. “Бульдог”, пожалуй, не прострелил бы и газету, но Арьяна чувствовала себя спокойней, когда подарок ее настоящего отца был рядом. Кто-то из служанок со стоном рухнул в обморок.
– Вы пришли в мой дом с возмутительным предложением, – продолжала Арьяна, глядя в глаза Аделарду. Она хотела увидеть там страх или готовность отступить, но видела только огонь и желание – и каждое ее слово было поленом, которое летело в пламя. – Вы решили, что я, принцесса, откажусь от брачных обетов. Первый выстрел за мной.
Улыбка Аделарда теперь была похожа на гримасу – она прилипла к лицу так, что не снять.
– Я не добыча, – сказала Арьяна и ощутила, как Ирвин сзади нее шевельнулся, поднимая руку. Краем глаза она увидела пистолет, который выскользнул из его рукава, и ей вдруг стало так спокойно, словно все давным-давно закончилось.
Палец нажал на курок будто бы сам по себе. Когда загрохотали выстрелы, Арьяна на какой-то миг ослепла и оглохла – все вдруг замедлилось, растянулось, будто время превратилось в желе.
Аделард медленно-медленно начал заваливаться в траву. Правый рукав белой рубашки щедро окрасился красным.
Арьяна обернулась: Ирвин прижимал руку к голове, и сквозь его пальцы струилась кровь – темные ручейки текли по коже.
Звон в ушах не утихал.
***
– Ты не ранена.
Пуля Аделарда прошла по голове Ирвина – он клялся, что это была просто царапина, на которую не стоит обращать внимания, но слабость его не покидала. Ноги были ватными, в ушах шумело. После того, как слуги помогли Ирвину добраться до спальни и уложили в кровать, Арьяна взялась за обработку раны. Спокойная и сосредоточенная, она занималась делом, но Ирвин видел, как за этим спокойствием все заходится криком в ее душе.