Песня Волчьей луны
Шрифт:
Когда они вернулись из парка, то прямо перед домом Ирвин увидел молодого человека в форме и понял, что князь знает о дуэли и очень рассержен. Посланник Кигана с поклоном сообщил о том, что государь немедленно хочет видеть брата; Арьяна посмотрела на Ирвина с нескрываемой тревогой, и он подумал, что у ее губ едва уловимый ванильный вкус, и это как раз то, о чем нужно будет вспоминать во время разговора с братом.
– Я ненадолго, – пообещал Ирвин. Хотелось надеяться, что Киган не слишком зол. Арьяна вздохнула, быстро поцеловала его в край рта и ответила:
– Я тебя
Ирвину хотелось надеяться, что это не просто вежливость. Что истинная все же выбирает его, а не просто ведет себя так, как от нее ждут.
Дворец был погружен в тревожный шум. Работала личная телеграфическая машина князя, получая сообщения со всего Хармирана, со звоном прилетали мгновенники, по коридорам и лестницам торопливо шли курьеры и военные, Ирвин увидел даже одного из журналистов “Времени”, главной газеты страны. Да уж, Аделард очень не вовремя решил поухаживать за чужой женой – тут и без него у всех забот полон рот. Поднявшись к княжескому кабинету, Ирвин прошел мимо секретаря и личного помощника брата, которые при его появлении сразу же прекратили разговор о поставках из Мианара, открыл дверь и увидел брата и Лотара.
Сейчас князь и его канцлер выглядели как отец и сын – выражение усталой тревоги на их лицах было совершенно одинаковым. Киган кивнул в сторону кресла и угрюмо осведомился:
– Ты в своем уме, Ирвин?
Вопрос не оставлял простора для толкований. Кигану уже доложили о том, что младший брат ранил наглеца из дома Пиннет.
– Разумеется, – кивнул Ирвин. – Я делаю то, что мне велит моя честь. Или ты ждешь от меня другого?
Киган вздохнул. Папки, телеграммы, мгновенники и исписанные листы бумаги на его столе громоздились неаккуратными стопками – работы у князя не становилось меньше. Лотар молчал, и Ирвин вдруг задался вопросом: почему он не выручил Бейлин? Все-таки родня…
– Я жду, что в такое тяжелое время от тебя не будет проблем, – отчеканил Киган, и канцлер согласно кивнул. Ирвин мысленно усмехнулся: всегда-то от него одни неприятности. В любом виде, хоть в зверином, хоть в человеческом.
Надо будет подарить Арьяне что-нибудь. Принцессу, конечно, вряд ли можно удивить драгоценностями, но украшения нравятся женщинам сами по себе. Просто знак внимания и признательности.
Она встала рядом с ним и нажала на курок своего смешного оружия. Ирвин до сих пор не мог в это поверить.
– Что ты предлагаешь? – спросил он резче, чем собирался. – Чтобы я молча смотрел, как этот мерзавец крутится вокруг моей жены? Чтобы потом им свечку подержал, лишь бы у тебя из-за этого не случилось новых неприятностей?
Киган посмотрел так, что Ирвин осекся. Лотар вздохнул, словно принимая эстафету от князя, и произнес:
– Можно было просто взять его за шиворот и выбросить из дома, ваэрин. Но дуэль… Нет, это совершенно недопустимо. Его отец был одним из лучших друзей князя Горана и всегда заверял государя Кигана в искреннем почтении. Но теперь, когда его сын ранен, семейной дружбе конец. Нам нужны корабли дома Пиннет, нам нужны его капитаны для поставок продовольствия по морю, а теперь он может и отказаться. Я даже уверен,
Ирвин криво усмехнулся.
– Национализация? – предположил он. – Как сделал старина Эдрих Шебеданский?
Киган устало откинулся на спинку кресла. На мгновение Ирвину сделалось жаль его – брат тащил на себе слишком много.
– Возможно, – кивнул Лотар. – Но старый Пиннет тогда просто возьмет и сожжет свои корабли. Он и так, и так их теряет. Ваш поступок был очень безрассуден, ваэрин. Вы младший князь хармиранский, вы должны смотреть дальше и понимать глубже, чем все остальные. Правосудие в руках государя, а не обиженного мстителя. Я всегда считал, что уж вы-то это понимаете.
Ирвин кивнул. Сейчас он чувствовал себя маленьким мальчиком, которого родители распекают за воровство конфет из шкафа.
– У вас есть ваше положение, Лотар, – сказал он, задумчиво рассматривая старый белый шрам на мизинце правой руки. – У тебя, Киган, есть княжество. А у меня нет ничего, кроме моей семьи. И я не собираюсь терпеть чужую наглость без краев и берегов.
Киган сокрушенно покачал головой: дескать, ему про одно, а он о другом.
– Я советовал тебе отправиться в Гнездо, – вздохнул князь. – Думаю, теперь это будет не совет, а приказ.
– Не стоит, государь, – откликнулся Лотар. – Времена сейчас тяжелые, а до этой глупой выходки ваэрин успел доказать, что он может быть и умным советником, и нашей поддержкой.
– Обещаю: в следующий раз буду просто бить, – заверил Ирвин. Брат смотрел на него с такой сокрушенной горечью и почти детской обидой, что ему хотелось поднять руку и закрыться от этого взгляда. Киган был прав, конечно: теперь, после того, как Ирвин обрел свою истинную, а вместе с ней и разум, князь надеялся, что с братом больше не будет проблем.
– В следующий раз я не буду тратить время на разговоры, – пообещал Киган. – Просто отправлю отряд, и вас с Арьяной увезут в Гнездо.
Лотар вдруг улыбнулся.
– Правда, что она встала перед вами с пистолетом?
– Правда.
– Нет, она мне определенно нравится. Настоящая волчица! – одобрил канцлер. – Ладно, думаю, мы все поняли друг друга, не так ли, государь?
Ирвин кивнул, и на этом аудиенция была окончена. Он вышел из кабинета брата, некоторое время стоял в приемной, думая так себе, ни о чем, а потом отправился к дворцовому коменданту – тот владел ключами от всех помещений дворца, в том числе и от сокровищницы.
У Ирвина было право на ряд украшений матери – когда-то она завещала их именно ему для жены, и сейчас он решил воспользоваться случаем.
Коменданта на месте не оказалось – куда-то ушел. Ирвин опустился на диван для посетителей в пустой приемной и устало прикрыл глаза. День выдался тяжелым, и предыдущие были не легче. Потом он услышал шелест одежды, почувствовал легкий запах дорогих духов и понял: пришла Мейв Сарбаранн, это только у нее такие невесомые шаги.
– Ваше высочество, – услышал Ирвин и открыл глаза. Мейв сделала реверанс и с улыбкой осведомилась: – Вы позволите присесть рядом с вами?