Песочный трон
Шрифт:
Да. А ведь и не сделаешь ничего с этой её ревностью. Ни добрыми словами и заверениями в любви, ни золотом, ни драгоценностями не получалось усмирить её подозрительность. Оситарэ только распаляли неожиданная щедрость и внимание мужа: что это могло быть, как не доказательство его измены?
Кто знает, отправился бы в путь Ригран, если бы не опасался выпить с утренним кайвэ какую-нибудь бурду, купленную у бродячей торговки, именуемую отворотным зельем. А так… подумает, поостынет, может, и одумается. Не всё же матери следить за тем, чтобы сына не извела в малый мир невестка своей ревностью да подозрительностью. И если подумать, чего ей не хватало? Торговля у Риграна
Ригран улыбнулся, подставив бородатое темнокожее лицо порыву сырого ветра.
Шесть лет прошло с того дня, как Оситарэ вошла хозяйкой в его дом, который пах свежим деревом и построен был для молодой жены на новом месте и даже в другом герцогстве, потеснив вдовствующую Рэгориан. Та уступила нехотя, всё не верила, что из немногословной тихой девушки пятнадцати лет может получиться хорошая хозяйка и жена её сыну. Да что там, Ригран и сам не очень-то и верил в это. Нет, насчёт жены у него сомнений не было. Несмотря на юный возраст, его невеста имела на удивление полную высокую грудь и широкие бёдра. Такие дарят много удовольствий мужу. А плоский живот был просто создан для того, чтобы вынашивать их детей. Жаль, за шесть лет семя Риграна так и не проросло в её лоне. А вот насчет того, что тихая Оситаре усмирит своевольных слуг… но и тут молодая жена удивила и своего мужа, и ворчливую, вечно недовольную свекровь. За первый же проступок приказала наказать служанку, втайне подговорённую матерью, розгами. Да так, что та провалялась в горячке два дня.
Ригран уже думал — придётся искать другую, и хотел было выговорить Оситарэ. Но служанка пришла в себя, а остальные слуги себе своеволия не позволяли и гнева юной госпожи не вызывали. Побаивались. Потому хозяин дома махнул на всё рукой и оставил заботы о доме на женщин. Тем более, что было тогда ему не до того.
Хостийские духи любили Риграна.
Об этом он задумывался давно, ещё с тех пор, когда начал чуть не с пустого места своё дело. И после…
Торговля шелками, райху и лионовийским ликёром шла хорошо, и дома, подле молодой жены, Ригран появлялся нечасто. Но всегда его Оситарэ встречала мужа так, как и полагается это делать доброй жене. Её жаркие ласки выпивали из уже немолодого торговца столько сил, что первые дни он только то и делал, что отлеживался на пуховых перинах и пил терпкий напиток под названием райху. Готовили его из листьев, что срывали с куста с одноимённым названием, и сушёных корок тауни, что по вкусу были одинаково горькими и освежающими, и запаривали его в высоких кувшинах, настаивая, пока не остынет до едва тёплого. Оситарэ не оценила этого напитка. Как и мать. А он, Ригран, и дня не мог прожить без него.
Это было на руку Оситарэ, потому как райху отгонял сон гораздо лучше кайвэ, а чем занять это время, она знала хорошо…
В том, что духи любили Риграна, он утвердился во время гражданской войны. В первую очередь потому, что его семье удалось сбежать и пересидеть смутные времена в Хостии. Но больше потому, что, вернувшись назад, они застали свой дом нетронутым. Даже замки на погребах не сорваны. Разве что на входных воротах да дверях сараев, в которых ранее держали мелкий скот. Но и там мало что сломали. В отличие от сгоревших до основания домов соседей.
Сложно
И всё шло, как горячий нож сквозь брусок масла. Так на тебе… нежданно-негаданно… ну и что, что Ригран заглядывался на соседку, по ночам-то приходил к ней, Оситарэ.
Грызли караванщика эти мысли не хуже крыс, что повадились изводить на нет привезённое из Талливии зерно. А всё вместе: жена, крысы, дождь, который так некстати зарядил и не собирался останавливаться — доводили Риграна до тихого бешенства. И срывал он дурное настроение то на погонщиках, то на кухарках, что уже два дня сетовали на мокрые дрова и оттого кормили обозных сухарями да вяленым мясом, а порой и на тех, кто прибился к каравану по пути за скромные, по его мнению, деньги. Знал бы он, что дорога будет такой сложной… Хотя, с другой стороны, малец, который назвался Хугелем, сыном Агвеля, не сторонился других. Если приходилось толкать повозку, застрявшую в грязи, то толкал и не ворчал.
Совсем другое дело тот, другой. Странный и замкнутый. Ригран даже побаивался его. По всему видно — дурной человек. Хоть и назвался просто: Кверт, а всё ж как-то… мороз пробегал по спине от одного взгляда на этого человека. Хоть и немолодой и с виду неопасный. Всё ж и волк, пока не ощерится, тёплый да пушистый. Вот и был этот Кверт похож на волка. Вроде ничего, а всё ж лучше лишний раз к нему не соваться. По правде сказать, если бы не слухи о том, что не сегодня-завтра последний представитель династии Халедингов с армией двинется на столицу…
Эх… Столице-то ничего не будет, а застрять с караваном в дороге да грязи… И пусть, может, не придёт новый претендент на аргвирийский трон отвоевывать отцовское наследие, а те, кому не по душе правление Вистера, начнут стягиваться в кучки, как мальчишка Хугель, направляющийся в сторону хостийской границы через земли Байе. А поскольку кучки эти кормить чем-то нужно, то так появляться станут шайки. Сначала небольшие, а со временем всё больше и больше… И кормиться они, конечно же, будут за счёт торговцев, что решили сэкономить на охране. Ригран славился тем, что никогда не экономил ни на безопасности товара, ни на его качестве. Пусть иногда и приходилось приплачивать лишние сребники за это.
Кверт, по правде, прибился к ним в столице. Сам пришел спросить об обратном пути и уверил, что тоже спешит домой. Сам он родом из Байе, раньше был солдатом на службе у короля, но уже давно вернулся на родительские земли, потому как не молод, дабы слоняться по казармам и искать удачи. А в столицу всего на два дня приезжал, чтобы увидеться со старым другом.
И всё вроде складно получалось. И Риграну даже казалось, что видел его в городе близ замка в одной из таверн… а всё равно был он каким-то… подальше бы держаться от такого.
— Поговаривали, опять восстание в Байе, — вырвал Риграна из задумчивости голос Илвея.
Старик всегда умел в нужное время плюхнуть ложку масла в костер. Вот кто его за язык тянул? Ригран фыркнул, махнул рукой, а дурное предчувствие всё же свило гнездо в животе.
Может, зря он оставил дом, жену, мать? Там всякое может случиться. Тем более, что сама герцогиня сейчас в столице. И, слава всем богам, её муженек тоже. Без неё он, правда, мало что может. Но лучше, когда его и близко нет.