Песочный трон
Шрифт:
Где искать правду? И стоит ли она того? Что она сможет сделать королеве?
Многое. Особенно если…
Эрвианна перевела взгляд на внимательно выслушивающую своего будущего жениха и мужа Колливэ. Ещё одна растоптанная традиция. Хостийка не имела права занимать трон подле наследника, не будучи его женой. Да что там женой. Она и невестой была только по договору, а не по правилам. Не было помолвки в Храме. Их не связал пэйре алой лентой.
Герцогиня закусила губу, отвернулась и уставилась на арену, изображая неподдельный интерес. На деле же раздумывая, что делать дальше.
Эрри
У герцогини Байе даже возникло желание протереть глаза, дабы убедиться, что это не выверт её подсознания.
Четыре здоровенных взрослых особи равлей сейчас стояли там, внизу. Быстрые, сильные и очень опасные. Страшные, наверное, лучше сказать.
Четыре грязно-серые ящерицы размером с лошадь. С острыми шипами вдоль позвоночника и жалом на хвосте. Тонкие кривые лапы, что заканчивались длинными изогнутыми когтями. Острая морда с огромной пастью, набитой кинжалами длинных зубов. Красные глаза со щелями чёрных вертикальных зрачков. И раздвоенный чёрный язык, раз за разом подметающий арену.
Эрри забыла, как дышать, и только когда встретилась глазами с одним из равлей, всхлипнула и оглохла от грохота собственного сердца.
Вот что значит настоящий первобытный страх. Так похож на тот, что настигает её каждый раз, стоит оказаться в темноте и тесноте. Когда пот стекает ручьями по спине, но в то же время тело сотрясает дрожь и мурашки ползут вверх по ватным ногам, пробираясь по спине до самой макушки. Сердце колотится где-то в животе, и одновременно глохнешь от его грохота в ушах. А мир вокруг перестаёт существовать. Хочется сбежать, а сдвинуться с места — нет ни сил, ни воли. Но стоит сделать шаг — и уже никто не сможет остановить тебя, пока не свалишься с ног, хватая воздух ртом.
Вот что такое настоящий страх. Или, правильней сказать, ужас.
Животное едва заметно качнуло головой. Словно отвесило короткий поклон герцогине Байе, и её словно прошила молния. Но именно это позволило ей оторвать взгляд, взять себя в руки, немного успокоиться.
Равль прижал голову к песку, словно обычная дворовая собака, и резко крутанулся, разбрызгивая в стороны комья песка, осыпая им нижние ряды. И толпа отмерла. Кто-то взвизгнул, кто-то выругался. Но в основном это был рёв восторга. Равли, привыкшие к такому, кружили по арене, бросались на высокие бортики и падали на спины. Только тогда Эрри заметила широкие ошейники, что усмиряли животных. И это всё сильней разогревало толпу. Летели в песок монеты — на удачу — и выкрики ободрения, адресованные тому, на кого были сделаны ставки. Зачем равлю монеты? Они нужны тому, кто ухаживает за ним.
Эрвианну замутило. Застучало в затылке практически непреодолимое желание сбежать. Но едва малодушие взяло своё, и она развернулась спиной к арене, как буквально налетела на мужчину. И только спустя три глубоких вдоха осознала, что это герцог Харимэ.
Стало легче.
— Все панически боятся равлей, — как о чём-то обыденном сказал герцог Харимэ. — Такова их особенность. Не принимай близко к сердцу.
Эрри вздохнула. Даже выдавила кривую натянутую, как струна уфии, улыбку, но всё же не смогла развернуться и снова взглянуть в глаза чудищу, отдавая всё внимание собеседнику.
Сам он не выглядел испуганным. Вид его скорее говорил о настигшей его скуке. Словно он в который раз проделывает опостылевшую работу. Хотя в некотором смысле так оно и было.
— Теперь я знаю, кто меня будет преследовать в кошмарах, — кивнула она в сторону арены, где красовались перед зрителями равли.
— Боюсь, твои кошмары сейчас гораздо страшнее этих милых зверушек, — словно самому себе, сказал старый друг отца и добрый дядя Элвин, что когда-то качал её на коленях и помогал натягивать струны на уфие.
И Эрри стало досадно.
Но это длилось лишь мгновение. И вот снова её накрыло ликование толпы, пришедшей в себя после появления равлей. Загудели придворные.
— Я думала, их уже не осталось, — оперевшись на перила, сказала она. — Мне они казались сказкой. Или страшилкой, что добрый дядя рассказывает маленькой девочке на ночь.
Элвин улыбнулся.
— Положа руку на сердце, я тоже до недавнего времени считал, что их уже не существует. Даже не представляю, как Исгару удалось притащить их во дворец.
— А главное, зачем?
— Для охраны дворца, Эрри, — немного помолчав, тихо ответил герцог Харимэ. — Но, увы, его старания не оценили. Равлей бросили в клетки арены и…
— Я так подозреваю, мне следует готовиться к не самому приятному зрелищу.
Собеседник кивнул.
В который раз ликующе взревела толпа. Но Эрри подавила приступ тошноты, которым сопровождался каждый такой взрыв, и сосредоточилась на том, что творилось внизу.
Под рев толпы на арену выходили четверо вооружённых длинными копьями мужчин, вид которых прямо-таки кричал о том, что это — просто смертники.
— Ставки делают на то, кто победит — человек или зверь? — спросила Эрри, разглядывая тощих измученных мужчин, накрытых до начала поединка куполом из переплетённых железных прутьев.
— На то, какой из равлей сожрёт свою жертву первым, — ответил герцог и сглотнул. — Я бы на твоем месте изобразил обморок и постарался оказаться подальше отсюда.
Знал бы кто, что Эрри и сама уже подумывала о малодушном отступлении. Но спину жёг взгляд короля. Порой казалось — она чувствует, куда именно он смотрит в этот миг. И от этого хотелось передёрнуть плечами. Сбросить это липкое опутывающее чувство. Только воспитание, железным стержнем продетое по всей длине позвоночника, не давало согнуть спину, продемонстрировать слабость.