Пьесы
Шрифт:
В дверном проеме появляется слуга с камер-юнкерским мундиром в руках.
Слуга: Прикажете препроводить гостя?
Пушкин поворачивается к нему и молча кивает, не выходя из глубокой задумчивости.
Пушкин: И возвращайся скорей. Облачать меня будем. (усмехается) Как архиерея на Пасху.
Затемнение.
Сцена вторая.
Сад во дворе губернаторского
Губернаторша: Как вам показался владыка НафанАил? (иронично) После вашего диспута по церковным догматам он охладел к десерту, чего за ним прежде не водилось.
Ирина: И в молитве послеобеденной запнулся.
Криспин (игриво): Но я ж вовремя поднёс маститому архиерею верное окончание, чем, надеюсь, заслужил себе хотя бы отчасти прощение.
Все смеются.
Губернаторша: По правде сказать, он у нас первый в губернии вольнодумец.
Ирина: И завзятый театрал.
Губернаторша: Признайтесь, и Вы не чужды Мельпомене?
Ирина заграждает ему уста.
Ирина: Ни слова! Сейчас угадаю ваше амплуа.
Отходит. Окидывает его фигуру придирчивым взглядом.
(губернаторше) Ну, мама, это же типичный плут! Слуга двух господ или, что-то в этом роде.
Губернаторша (соглашается): И грим не нужен. Плутишку проучили, но он не унывает и готовит новые проказы.
Касается его разбитой губы рукой в перчатке.
Какая у вас нежная кожа. Румянец? Вы смущены? Вот уж не думала, что такого фантастического господина может вогнать в краску стареющая провинциальная кокетка.
Криспин (с трудом сохраняя непринужденность): Не смею спорить. Только истинная кокетка способна так несправедливо себя аттестовать, дабы принудить усталого путника к невольному признанию.
Целует ее пальцы. Она задерживает свою руку в его руке чуть дольше необходимого.
Губернаторша (тихо): Не сейчас.
Ирина (иронично): Ого! Пустынножитель-то наш – дамский угодник!
Губернаторша (рассеяно): Иринушка, я насчет ужина не распорядилась. Пошли Мавру в колониальную лавку. (Криспину) Что бы вы желали иметь на столе?
Криспин (протестует): Нет, нет, нет. Увольте! Нынче я – верный поедатель блюд отечества моего. Хватит с меня антилопьих отбивных под муравьиным соусом!
Губернаторша (дочери, нетерпеливо): Ну, вели ей купить что-нибудь (запнается)
Они заговорщицки переглядываются. Ирина целует мать и поворачивается к Криспину.
Ирина (Криспину, иронично): Не страшитесь, пустынножитель. Ради Вас я пощажу антилоп. (матери) Тростниковый сахар к чаю, да толченый кокос на присыпку. Довольно будет?
Губернаторша: Умница! Беги к Мавре.
Ирина "отдает честь", прыскает и убегает. Криспин и губернаторша подходят к беседке, заходят внутрь и присаживаются на скамейку.
Криспин (игриво): За неимением достойного священнослужителя и сотрапезника, принуждён исповедаться виновнице моего конфуза. Обстоятельства многомятежной жизни не позволили мне наслаждаться дамским обществом в миг, когда природой положен начаток первого бурления… (запинается)
Губернаторша смотрит на него долгим внимательным оценивающим взглядом. Без тени улыбки.
Признание, которым я имел неловкость себя обязать…
Губернаторша (перебивает): Как вы находите Ирину?
Криспин обескуражен.
Мы с дочерью очень близки. Не по-родственному – как это бывает между матерью и ее дитя. Иным образом. Глядя на нее, я словно возвращаюсь к тем своим годам, когда, прилежно воспитанная отцовской библиотекой, грезила о какой-то совсем другой, необыкновенной жизни, полной удивительных происшествий, встреч, переживаний. Когда, вставая со своей постели, трепещешь, не ведая, чем огорошит тебя начавшийся день, и заранее принимаешь все, что б он тебе не послал… Знаете, я ведь богата. Родители – виднейшие землевладельцы губернии. Во младенчестве моем ко Господу отошли. Я – единственная наследница. Часть капитала… значительная часть… составит приданое Ирины.
Криспин хочет что-то сказать. Губернаторша его останавливает.
Не надо слов. Если я нынче же не закончу, после уж не решусь.
Отходит в сторону. В глубокой задумчивости проводит рукой по листьям плюща. Резко поворачивается к сидящему на лавке Криспину.
(восторженно) Видели бы вы Аркадия Львовича в пору сватовства! Ведь он рыцарь у нас. Товарищи по оружию в нем души не чаяли. Отчаянной храбрости рубака. А сердцем простой, как дитя, и великодушный необыкновенно. Уж сколько он от моих проказ вынес, когда на сватовство решался. (увлеченно) Я однажды целый роман для него сочинила. Про возлюбленного-пастушка. Мол "сердце мое отдано другому", "тайные свидания в тиши дубрав", "плод преступной страсти" и прочие красивости из сентиментальных пиес. У него лицо было, словно пепел на угольях. Зубы стиснул. Говорит: "Если угодно будет наградить меня взаимностью, приму ребеночка как своего и позор покрою". Так он мне дорог стал в тот момент, так жалко его – словно оленя раненного. Обняла. Шепчу в ухо: "Я – дрянной человек, лживый, бесчестный! Бегите от меня прочь!" …