Петербургское действо

Салиас-де-Турнемир Евгений Андреевич

— Не знаю, ваше величество. Но ея величество императрица никогда не нуждалась въ деньгахъ.

— Этого не можетъ быть! воскликнулъ государь.

Мерсій вспомнилъ вдругъ, что во время прошлой войны съ Фридрихомъ понадобилось около полмилліона, чтобы закупить главныхъ сановниковъ одного союзнаго государства, и деньги эти были собраны по подписк въ сред венгерскихъ магнатовъ. Подъ шумъ и ликованіе гостей, намекъ резидента прошелъ незамтно, да и государь не разслышалъ хорошенько словъ посланника, а, обратившись ко всмъ гостямъ, вымолвилъ:

— Сдлайте удовольствіе хозяину и мн! Напейтесь сегодня вс, какъ

можно пьянй.

Это приказаніе государя было принято всми съ удовольствіемъ, и его начали быстро приводить въ исполненіе.

Не прошло часа, какъ гулъ, крики и хохотъ раздавались на весь домъ слышны были даже на улиц. Принцъ Жоржъ подпивалъ рдко, полицеймейстеръ Корфъ еще рже, но когда эти два человка бывали во хмлю, то приходили въ неописанный азартъ.

Принцъ теперь кричалъ такъ громко, что покрывалъ гулъ всхъ голосовъ. Онъ доказывалъ что-то черезъ столъ Гольцу, единственному, вполн трезвому за столомъ, но не только Гольцъ не могъ понять, о чемъ говоритъ Жоржъ, но принцъ и самъ ужь не зналъ.

Но вдругъ гулъ голосовъ притихъ сразу, ибо раздался голосъ государя, уже не веселый, а гнвный. Онъ сидлъ за столомъ, полуоборотомъ обращаясь къ Гакстгаузену, лицо его было красно, глаза блестли. Онъ вдругъ швырнулъ салфетку на столъ и говорилъ громко, при наступившей полной тишин:

— A я вамъ говорю, господинъ резидентъ, что я дале этого терпть не хочу. Я двадцать лтъ дожидался, за все царствованіе тетушки, и теперь на моей улиц праздникъ. Шлезвигъ долженъ быть моимъ! И будетъ моимъ! Я одинъ въ недлю справился бы съ Даніей, а что же будетъ, судите сами, когда король Фридрихъ общалъ уже мн свою помощь. Въ два дня мы разнесемъ все ваше капельное государство, и отъ него слда не останется на географической карт.

Гакстгаузенъ сидлъ блдный, выпуча глаза, и не зналъ, какъ понять слова государя, какъ вспышку гнва, угрозу, о которой онъ завтра же забудетъ, или какъ правду, о которой тотъ случайно, противъ воли, проговорился.

— Да вы, кажется, не врите! воскликнулъ государь. — Баронъ, — обратился онъ къ Гольцу, — скажите ему, что это тайный пунктъ въ нашемъ трактат съ королемъ. Онъ мн не вритъ, скажите ему, что я не лгу.

Гольцъ, смущенный столько же, сколько и Гакстгаузенъ, не зналъ, что сказать, языкъ не повиновался ему. Важнйшій тайный пунктъ договора сдлался вдругъ достояніемъ всхъ! Гольцъ, по привычк, обратился черезъ столъ къ принцу, какъ бы призывая его себ на помощь. Но принцъ, пунцовый, съ разинутымъ ртомъ, не отъ удивленія, а отъ хмля, безсмысленно кивалъ головой, какъ китайская кукла. Если бы даже часъ цлый прошелъ, то и тогда ГолЬцъ не нашелся бы что отвтить. По счастью, государь, не дождавшись его отвта, снова заговорилъ.

— Да, наконецъ, вс распоряженія сдланы. Гонецъ мой посланъ уже къ Румянцеву недлю назадъ, приказать, чтобы онъ считалъ войну уже объявленной. Объ этомъ можете узнать у Волкова и у Гудовича. A я съ войскомъ, команду надъ которымъ поручаю гетману, выступаю черезъ мсяцъ.

— Ваше величество, вымолвилъ, наконецъ Гакстгаузенъ: — какъ прикажете считать мн ваши слова, формальнымъ объявленіемъ войны? Прикажете мн дать знать это моему королю?

— Какъ? Что?! визгливо вскрикнулъ Петръ едоровичъ. — Да я вамъ цлый часъ толкую. Это, наконецъ, удивительно! И государь началъ стучать пальцемъ по столу. — Я вамъ цлый часъ

толкую, что двадцать лтъ дожидался я взять у васъ Шлезвигъ и вотъ теперь его возьму. Да что объ этомъ толковать! Кончили мы, что-ли? обернулся онъ къ Разумовскому и подъ вліяніемъ гнва, поднялся, не дожидаясь отвта.

Разумовскій поспшилъ послдовать примру государя, и вс гости встали изъ-за стола безъ пирожнаго.

Шумной толпой двинулись вс во внутреннія комнаты. Нкоторые изъ гостей, боле трезвые, горячо спорили или шептались, большинство, сильно охмлвшее, или не слыхало ничего, или забыло. И снова смхъ и веселые голоса огласили палаты.

Гакстгаузенъ немедленно исчезъ изъ дома Разумовскаго. Дипломатъ былъ страшно встревоженъ! Что скажетъ ему его правительство, что онъ, какъ ребенокъ, прозвалъ все. Еще вчера доставлялъ онъ успокоительныя депеши, а русскій дворъ уже былъ готовъ къ войн.

Гольцъ, выйдя изъ-за стола, прямо подошелъ къ государю, встревоженный не мене Гакстгаузена.

— Ваше величество, зачмъ вы огласили эту тайну? Наконецъ, самъ я, пользующійся довріемъ вашего величества, признаюсь, ничего не зналъ. Я думалъ, что война съ Даніей можетъ быть, но… но въ отдаленномъ будущемъ. Король будетъ на меня разгнванъ, а между тмъ, я не виноватъ.

— Не сердитесь, милый баронъ, я и самъ не хотлъ сегодня объявлять, да разсердилъ меня этотъ старый грибъ, я и сказалъ. Да что за важность, не нын, такъ черезъ мсяцъ не черезъ мсяцъ, такъ черезъ годъ, а все равно я эту войну начну. Признаюсь вамъ, однако, что теперь, поговоривъ объ этомъ, мн бы хотлось хоть сейчасъ выступить. Вдь я въ три дня всю Данію завоюю, не только что Шлезвигъ.

И государь постепенно, покуда Гольцъ становился мрачне, развеселился снова.

— Не нравится вамъ? воскликнулъ вдругъ государь, смясь и трепля по плечу посла. — Мало ли что! Вдь вотъ вы какіе, я вамъ отдалъ даромъ обратно цлое, завоеванное тетушкой, королевство, а вы не хотите, чтобъ я себ взялъ маленькое герцогство.

Гольцъ пробормоталъ что-то въ объясненіе, но самъ почувствовалъ, что говорить нечего.

Государь двинулся отъ него къ кучк весело хохотавшихъ гостей, вокругъ окончательно захмлвшаго Жоржа. Но Гольцъ снова догналъ государя и спросилъ:

— Ваше величество, окончательно-ли ршенъ этотъ вопросъ и прикажете-ли мн, по долгу посла, дать знать немедленно королю?

Лицо государя омрачилось.

— Я не понимаю васъ, баронъ, вымолвилъ онъ, слегка закинувъ голову назадъ. — Что жъ я, наконецъ, императоръ или нтъ? Мн кажется иногда, что около меня люди самые близкіе забываютъ, что я императоръ россійскій. Я вамъ говорю при всхъ, что я… заговорилъ государь громко, но залпъ хохота охмлвшихъ вельможъ покрылъ голосъ его на столько, что Гольцъ не разслышалъ ничего.

— Ваше величество недавно писали королю, что собираетесь въ Москву короноваться, а потомъ…

— Короноваться! Все глупости, — успю сто разъ… Это бабьи… Все вздоръ! воскликнулъ государь. — Черезъ мсяцъ я выступаю съ войскомъ и со всей гвардіей. A королю напишите отъ меня, что онъ обязанъ мн помогать деньгами или войскомъ, какъ это стоитъ въ нашемъ трактат.

— Король, выговорилъ глухо Гольцъ, — не ожидалъ, что война эта будетъ объявлена вашимъ величествомъ такъ скоро. Это поразитъ короля, моего монарха. Огорчитъ его даже! Огорчитъ!