Петербургское действо
Шрифт:
— Держись, поросенокъ, убью!
И тотчасъ же три удара, самыхъ ловкихъ и сильныхъ, упали на нмца, ударъ по колну, по плечу, и послдній прямо въ грудь съ такой силой, что шпага согнулась въ дугу между обоими противниками! Крики изумленія, похвалы и громкій говоръ раздался кругомъ. Зваки тоже почуяли, что «свой братъ» нмца одоллъ и въ народ тоже гулъ одобренія пошелъ.
Государь поднялся и приблизился къ лейбъ-компанцу.
— Не ожидалъ! Спасибо теб, молодецъ! Ты, стало-быть, работалъ много за это время!
— Почитай, цлыхъ два мсяца, ваше величество! часовъ по восьми въ сутки занимался. И
— Ну, это вздоръ! воскликнулъ государь. — Ужь ты и пошелъ!.. Вотъ русскій человкъ виднъ. Не можетъ не зазнаться…
— Говорю, не дамъ себя тронуть, упорно стоялъ Квасовъ на своемъ.
Котцау ухмылялся и трясъ головой.
— Что-жъ, mein Herr, деучъ, воскликнулъ Квасовъ. — Дайте мн вздохнуть малость и начнемъ.
Черезъ нсколько минутъ лейбъ-компанецъ и Котцау скрестили шпаги. Нсколько мгновеній Квасовъ не далъ себя тронуть ни разу.
Изумленный Котцау, но довольный, какъ любитель своего дла, невольно восхищался своимъ противникомъ. Каждый разъ, что ему не удавался его ударъ, не удавалось тронуть Квасова, онъ восклицалъ весело, съ искренной радостью:
— Браво! Карашо! Молодесъ! Карашо!
И поединокъ этотъ вышелъ совершенно иной, чмъ когда-то въ манеж. Котцау былъ въ восторг отъ своего противника, Акимъ Акимовичъ былъ, конечно, польщенъ, и насколько онъ былъ злобенъ тогда, такъ что глаза его наливались кровью, настолько теперь былъ доволенъ, и улыбка не сходила съ его лица.
Поединщики кончили.
Вс присутствующіе съ государемъ и принцемъ впереди обступили ихъ кругомъ, расхваливая лейбъ-компанца.
Отдохнувъ немного, Котцау произнесъ по-нмецки:
— Ну, теперь еще одинъ разъ! Теперь скажите ему, что я его сейчасъ же трону секретной пасой, противъ которой онъ ничего не можетъ сдлать.
Квасову перевели, но лейбъ-компанецъ отвчалъ:
— Пущай, это будетъ не обидно!
И едва только оба снова скрестили шпаги, Котцау ловкимъ маневромъ такъ ударилъ по шпаг лейбъ-компанца, что вся шпага задрожала, затряслась и рука лейбъ-компанца, державшая эфесъ, на секунду онмла отъ сотрясенія. И въ этотъ моментъ пруссакъ ударилъ его два раза въ плечо и колно и отступилъ. Котцау боялся, что лейбъ-компанецъ озлится, ползетъ, и не будетъ опять конца поединку.
Но Акимъ Акимовичъ добродушно разсмялся и выговорилъ:
— Молодецъ! Да вдь вы фехтъ-мейстеръ, людей мастеръ крошить, а я только по ею пору былъ табакъ-мейстеръ, только табакъ умлъ крошить, какъ никто во всей столиц.
Государь былъ въ полномъ восторг и ласково обнялъ Квасова.
— Вотъ, кабы вы вс такъ учились! обернулся онъ къ гетману, стоявшему за нимъ, и тотчасъ же поздравилъ Квасова маіоромъ. Акимъ Акимовичъ даже зарумянился отъ удовольствія и благодарности. Государь, сказавъ нсколько словъ окружающимъ, чтобы взяли примръ съ Квасова, — слъ на подведенную лошадь.
Все, что было офицеровъ на плацу, тотчасъ окружили героя дня съ поздравленіями. Вс искренно удивлялись, какимъ образомъ человкъ его лтъ могъ въ такой короткій срокъ такъ навостриться.
— Самъ не знаю, добродушно говорилъ Акимъ Акимовичъ. — Сдается мн, что и прежде у меня способность къ тому была да случая
Въ эту минуту весь преображенскій полкъ двигался чрезъ плацъ и повернулъ на Невскій проспектъ. Вс, слдившіе за нимъ, замтили, что нсколько дале, впереди, остановился и государь, окруженный своей верховой свитой и толпой народа. Очевидно, что-то случилось.
Многіе изъ офицеровъ съ плаца тотчасъ же побжали на мсто происшествія.
Въ ту минуту, когда государь отъзжалъ отъ плаца верхомъ, въ сопровожденіи нсколькихъ лицъ и въ томъ числ гетмана, онъ увидалъ среди улицы хорошо знакомый ему нсколько фантастическій мундиръ, единственный въ город. Это былъ арапъ его и любимецъ, лакей Нарцисъ. Арапъ отчаянно дрался на кулачкахъ съ какимъ-то мщаниномъ и былъ весь обрызганъ грязью, такъ какъ противникъ, отнявъ метлу у разчищавшаго грязь дворникъ уже усплъ раза два хлестнутъ «черномазаго». Но затмъ Нарцисъ отвоевалъ метелку, два раза ударилъ мщанина палкой — и, переломивъ ее на его голов, бросился въ рукопашную. Негръ, разсвирпвъ какъ дикое животное, яростно кидался на сильнаго и рослаго врага, получалъ могучіе удары въ грудь и голову, но и самъ билъ изъ всхъ силъ.
Государь, узнавъ любимца, подскакалъ къ нему, окруженный свитой, звалъ его, кричалъ, бранилъ, но Нарцисъ никогда бы не покинулъ своего противника, если бы тотъ самъ, при вид государя, не отскочилъ въ сторону, снимая шапку. Въ мщанин государь узналъ извстнаго въ город палача.
— Это ужасно! воскликнулъ государь. — Я лишенъ моего лучшаго слуги! Господи! Кириллъ Григорьевичъ? Гетманъ! что-же мн теперь длать? Это ужасно! Я долженъ его прогнать, отправить. Гетманъ не понималъ, и государь объяснилъ ему, что арапъ подрался съ палачемъ и что посл такого позора Нарцисъ, имющій воинское званіе, настолько обезчещенъ. что государь уже не можетъ терпть его около своей священной особы, а равно пользоваться его услугами.
Сначала гетманъ, Гудовичъ и другіе смялись, но вдругъ увидли къ своему удивленію, что государь говоритъ совершенно серьезно, и на лиц его написано полное отчаяніе. Вс лица стали сразу серьезны.
— Какъ же быть теперь? Какъ же быть? Я люблю Нарциса и не могу безъ него обойтись! горячо говорилъ государь, обращаясь съ сдла ко всмъ присутствующимъ.
Вс молчали, окончательно не зная, что сказать, и не зная, что будетъ дале.
— Онъ долженъ кровью смыть это безчестье! воскликнулъ государь. — Понимаете?
— Такъ мы ему немножко крови и пустимъ, выговорилъ вдругъ гетманъ, полушутя. — Вдь не на поединк же ему драться съ палачомъ?
— Какъ? воскликнулъ государь. — Какъ пустить…
— A вотъ возьмемъ, да куда-нибудь царапнемъ! Кровь у него и потечетъ. И довольно! шутилъ гетманъ.
— Отлично! воскликнулъ государь.
Гетманъ удивился.
— Отлично! Отлично! продолжалъ Петръ едоровичъ. — Сейчасъ же берите его! приказалъ онъ.
Столпившіеся кругомъ офицеры подступили, но Нарцисъ, уже перепуганный, что съ нимъ хотятъ длать нчто совсмъ ему непонятное, сталъ въ оборонительное положеніе, приготовясь встртить кулаками и самихъ офицеровъ.