Петербургское действо
Шрифт:
Котцау приподнялъ голову и мрачно, но терпливо глянулъ на всхъ.
Слесарь оглядлъ миску и голову со всхъ сторонъ и пробурчалъ.
— Ишь вдь какъ вздта. Диковина…
И онъ вдругъ началъ пробовать просто снять ее руками. Котцау разсердился, отдернулъ голову и заговорилъ что-то по своему.
— Такъ нельзя! Дуракъ! шепнулъ Щепелевъ.
— Диковина!.. Вотъ что, ваше благородье!.. воскликнулъ вдругъ слесарь, какъ будто придумавъ что-то.
— Ну? Ну?.. Was? раздались два голоса Шепелева и Михеля.
— Надо пилить.
— Безъ тебя, болванъ, знаютъ, что не сымешь! шепотомъ, но злобно вымолвилъ Шепелевъ. Такъ пили!
Слесарь взялъ съ пола большой подпилокъ правой рукой, Какъ-то откашлянулъ и повелъ плечами, но едва онъ ухватилъ миску за край лвой рукой и наставилъ подпилокъ, какъ принцъ и Михель воспротивились. Имъ вдругъ показалось, да и Шепелеву тоже показалось, что этотъ слесарь въ два маха распилитъ пополамъ и миску, и самого ротмейстера.
— Ну, ну… воскликнулъ принцъ по-русски и прибавилъ по-нмецки. Михель! Не надо. Подождемъ Фленсбурга. Безъ него всегда все глупо выходитъ.
— Да-съ. Лучше подождать, сказалъ Михель.
И принцъ уже недовольнымъ голосомъ заговорилъ что-то, обращаясь къ Котцау, а затмъ прибавилъ Михелю, мотнувъ головой къ дверямъ: Къ чорту все это… zum Teufel! Уведи ихъ… и подавай намъ кофе.
И повернувъ совсмъ голову къ Шепелеву, принцъ сдлалъ рукой и вымолвилъ добродушно, но насмшливо:
— Lebe wohl Herr Nichtmicht. Прозштайтъ. Шпазибо!..
Шепелевъ, выходя, снова бросилъ украдкой взглядъ въ уголъ, гд свтилась серебристая миска и внутренно усмхнулся, но уже какъ-то иначе.
Случилось нчто трудно объяснимое.
Когда молодой человкъ входилъ къ принцу, онъ былъ смущенъ, но вносилъ съ собой хорошее чувство почтенія и готовности услужить Его Высочеству. Теперь же — странное дло, идя за Михелемъ по корридору и сопровождаемый слесаремъ, онъ досадливо думалъ про себя: «Всхъ бы васъ такъ нарядить!!»
— Ваше благородье, послышался за его спиной веселый шепотъ. Должно это онъ не самъ ее вздлъ? Ась? Кабы самъ тоись, то бы и съымать тоже умлъ!
— А! ну, тебя… злобно отозвался молодой человкъ, срывая досаду на мастеровомъ.
Шепелевъ, выйдя отъ принца, зашагалъ чрезъ безлюдную Адмиралтейскую площадь сумрачный и озлобленный и направлялся домой къ ротной казарм преображенскаго полка, близъ которой была квартира Квасова.
Чмъ именно оскорбили его у принца Жоржа, онъ объяснить себ не могъ. Ни принцъ, ни Михель ничего обиднаго ему не сказали и не сдлали. Его позвали быть переводчикомъ по ошибк, потому, вроятно, соображенію, что Державинъ хорошо говорилъ съ Котцау по-нмецки.
Онъ отвчалъ, смущаясь, и перевралъ нсколько словъ незнакомаго ему почти языка, принцъ только усмхнулся, только съ едва замтнымъ оттнкомъ пренебреженія тихо повторилъ нсколько разъ эти слова и потомъ добродушно назвалъ его, прощаясь: геромъ нихтмихтомъ.
— Ну, что-жъ такое! бурчалъ Шепелевъ. Ну, такъ и сказалъ! A ты нешто не сказалъ: Прозштайтъ. Что?! Разв мн присяга
XII
Черезъ часа два посл ухода, Шепелева къ дворцу принца подъхалъ Фленсбургъ и поспшно поднявшись по лстниц быстро прошелъ въ кабинетъ. Онъ нашелъ принца и ротмейстера за завтракомъ. Котцау немного повеселлъ, привыкъ должно быть, и съ увлеченіемъ что-то разсказывая, часто поминалъ кенига Фридриха, Пруссію и Берлинъ.
— А?.. воскликнулъ принцъ при появленіи адьютанта. Was giebt es menes, mein liebster?
Разговоръ продолжался по-нмецки.
— Я былъ правъ, Hoheit, я навелъ справки и оказывается, что это все тотъ же цалмейстеръ Орловъ. Онъ съ братомъ захалъ съ охоты и встртилъ господина Котцау въ Красномъ Кабачк.
— Seh"on! Wun derbar! Отлично. Очень радъ. Очень радъ. Вотъ и случай… весело воскликнулъ принцъ, потирая руки и вставъ онъ началъ бодро ходить по горниц.
Котцау съ удивленіемъ взглянулъ на принца. Радостъ эта ему, очевидно, не нравилась. Ему было не легче отъ того обстоятельства, что Орловъ, а не кто-либо другой нарядилъ его такъ.
— Что же изволите мн приказать, Hoheit?
— Ничего, мой любезный Фленсбургъ. Ничего. Я дождусь десяти часовъ. Теперь восьмой. И поду къ государю. A въ полдень господинъ Котцау будетъ бригадиромъ, ради удовлетворенія за обиду. A господа Орловы подутъ далеко, очень далеко… За это я ручаюсь, потому что я еще недавно подробно докладывалъ объ нихъ государю. И не разъ даже докладывалъ. Пора! Пора!
— Но теперь, Hoheit, разв вы не прикажете мн обоихъ сейчасъ арестовать? спросилъ холодно Фленсбургъ.
Принцъ остановился, пересталъ улыбаться, какъ-то заботливо подобралъ тонкія губы и, наконецъ, довелъ плечами.
— Я полагаю, что ваше высочество какъ прямой начальникъ всей гвардіи, можете сами, безъ доклада Государю, распорядиться арестомъ двухъ простыхъ офицеровъ, — буянятъ всю зиму и безобразно оскорбили г. Котцау, иностранца, вновь прибывшаго въ Россію, фехтмейстера, который пользуется, наконецъ, личнымъ расположеніемъ короля.
— Да, да… Конечно… нершительно заговорилъ принцъ. Я доложу его величеству. Я все это доложу, Генрихъ. Именно, какъ вы говорите.
Принцъ называлъ любимца его именемъ только въ минуты ласки.
Фленсбургъ повернулся, отошелъ къ окну и молча, но нетерпливо сталъ барабанить по стеклу пальцами. Толстогубый Котцау вопросительно выглядывалъ изъ-подъ миски на обоихъ. Онъ раздумывалъ о томъ, что этотъ адьютантъ Фленсбургъ боле нежели правая рука принца.
Наступило молчаніе.
Принцъ Жоржъ, пройдясь по комнат, заговорилъ первый.
— Какъ ваше мнніе, Фленсбургъ? Скажите. Вы знаете, я очень, очень цню ваше мнніе. Вы лучше меня знаете здсь все. Принцъ налегъ на послднія слова.