Петербургское действо
Шрифт:
XI
Когда Шепелевъ, уже часовъ въ шесть утра, вернулся въ домъ принца съ слесаремъ, вооруженнымъ инструментами, то Державинъ былъ уже смненъ и на часахъ стояли незнакомые ему рядовые семеновскаго полка. Онъ веллъ первому попавшемуся человку доложить о слесар, а самъ, захвативъ свое ружье, собрался домой.
Лакей вернулся и, пропустивъ мастероваго, вскор выскочилъ снова изъ дворца принца и догналъ на площади вышедшаго уже Шепелева.
— Эй, батюшка. Васъ! васъ надо! кричалъ онъ догоняя, — вы тутъ ночью караулили-то?
—
— Пожалуйте. Васъ спрашиваютъ. Самъ, значитъ, Его Высочество требуетъ въ покои.
Шепелевъ въ изумленіи глядлъ на лакея.
— Врно ли? Не путаешь ли ты…
— Какъ можно! Сказано мн, васъ позвать. Да ужъ и по ихнему я разумть сталъ малость. Говорили по своему про ночнаго часоваго, т. е. про васъ, и послали меня васъ шикнуть.
Шепелевъ пошелъ за человкомъ. Снявъ верхнее платье, онъ вошелъ въ корридоръ, затмъ прошелъ большую залу, вы ходившую окнами на Неву, и, наконецъ, столовую въ противоположномъ конц которой виднлась дверь; подъ тяжелыми драпри и около нея стоялъ уже слесарь, приведенный имъ.
Дверь эта, при звук его шаговъ, отворилась и на порог показалась та же фигура того же камердинера Михеля, видннаго имъ въ передней.
Едва Шепелевъ робко переступилъ порогъ и вошелъ въ горницу, Михель указалъ ему почтительно по направленію къ горвшему камину и выговорилъ по-русски, сильно присвистывая…
— Фотъ Эфо Высошество шелаетъ съ васъ кофорить.
Шепелевъ, слегка смущаясь, быстро оглядлъ небольшой кабинетъ, заставленный всякой мебелью, столами и шкафами съ книгами, съ посудой и съ оружіемъ. — У горвшаго камина сидла въ кресл и грла ноги въ туфляхъ маленькая фигура въ шелковомъ темномъ шлафрок и въ черной бархатной ермолк; въ углу, у окна, согнувшись и опершись локтями на колна и положивъ щеки на руки, сидлъ неподвижно несчастный ротмейстеръ, все въ той же миск.
У дверей, за спиной Шепелева, переминаясь съ ноги на ногу, остановился впущенный слесарь.
Шепелевъ былъ сильно озадаченъ и смущенъ, не зная что будетъ, и вытянулся, ожидая, что скажетъ принцъ.
Принцъ оглядлъ его и быстро вымолвилъ по-нмецки:
— Вы изъ дворянъ, какъ сказалъ мн Фленсбургъ, и говорите хорошо по-нмецки?
Шепелевъ смутился еще боле и заикаясь вымолвилъ, съ отвратительнымъ нмецкимъ выговоромъ:
— Ихъ! Зеръ венихъ, Ире Кайзерлихе…
И молодой человкъ вдругъ смолкъ, не зная какъ по-нмецки: Высочество. Маэстетъ, нельзя сказать, подумалъ онъ про себя.
— Вы однако разговаривали съ моимъ адьютантомъ и съ господиномъ ротмейстеромъ, когда онъ пріхалъ, замтилъ принцъ, опуская на ршетку камина поднятую къ огню правую ногу и приводя лвую въ то же положеніе, подошвой къ теплу.
— Это не тотъ, глухо отозвался ротмейстеръ, обращаясь къ принцу.
Шепелевъ понялъ слова голштинца и хотлъ сказать тоже.
«Это былъ не я», но пролепеталъ едва слышно: — Дасъ варъ нихтъ михтъ!
Послднее слово явилось уже отъ большаго смущенія.
— Iesus! тихо выговорилъ себ подъ носъ принцъ; и онъ повторилъ, глядя въ огонь и будто соображая: нихтъ михтъ!!..
Затмъ онъ повернулъ
Ротмейстеръ промычалъ что-то въ отвтъ, не двигаясь, и только вздохнулъ.
Шепелевъ между тмъ, избавился отъ перваго смущенія и услыхавъ слова принца, понялъ, что его позвали для какого-то порученія. Онъ заговорилъ смле, но стараясь выговаривать какъ можно почтительне.
— Васъ вольтъ Ире Кайзерлихе… и пробурчавъ что-то, онъ снова запнулся на конц этой фразы и снова подумалъ: «Экая обида! И какъ это: Высочеството по ихнему?!»
— Hoheit! шепнулъ ему сзади догадавшійся Михель.
— Что-съ отозвался Шепелевъ.
— Hoheit… повторилъ Михель вразумительно.
— Heute? повторилъ молодой человкъ. Да-съ. Конечно. Я съ удовольствіемъ… Сегодня же… Только, что сдлать-то.
Нмецъ скорчилъ жалкую гримасу, какъ если бъ ему на ногу наступили, и отошелъ отъ юноши со вздохомъ, а принцъ сталъ объяснять по-нмецки медленно и мрно, что ему нуженъ переводчикъ при работ «вотъ этого болвана», показалъ онъ на отдутловатую и пучеглазую рожу слесаря, глядвшаго на принца, на все и на всхъ, какъ бы съ перепугу Онъ стоялъ у дверей какъ деревянный и только глаза его двигались дико съ губъ одного говорившаго на губы другаго.
— Мошетъ вы все такое съ нмески на руски… снова нетерпливо вмшался Михель, обращаясь къ Шепелеву, но тоже запнулся тотчасъ и прибавилъ какъ бы себ самому: "ubersetzen…
— Ихъ? Зеръ венихъ! отвчалъ Шепелевъ, поймавъ по счастію знакомое нмецкое слово. Да что собственно желательно Его Высочеству? прибавилъ онъ Михелю по-русски.
— Фотъ это… Такъ!.. показалъ Михелъ на Котцау и затмъ сталъ двигать рукой по воздуху…
— Распилить кастрюлечку? спросилъ Шепелевъ, стараясь выражаться какъ можно почтительне.
— Was?! отозвался Михель не понявъ.
— Распилитъ, говорю, надо.
Шепелевъ тоже задвигалъ рукой по воздуху.
Принцъ согласился, сказалъ: ja, ja! и потомъ еще что-то очень вразумительно и медленно, но Шепелевъ разобралъ только одно слово: et was.
Наступило минутное молчаніе.
— Was etwas? уже робя прошепталъ Шепелевъ, чувствуя, что вопросъ не вжливъ.
— О, Herr Gott? воскликнулъ принцъ и обими руками шлепнулъ себ по колнямъ.
— Ты… Мошно… это… такъ! вступилъ ужъ Михель въ непосредственныя сношенія съ самымъ мастеровымъ и длая по воздуху тотъ же жестъ пиленія.
— Распилить? хрипло заговорилъ слесарь. Отчего-же съ. Позвольте… Это мы можемъ.
И слесарь двинулся смло въ Котцау.
— Ты голову не повредишь имъ? вступился Шепелевъ.
— Зачмъ голову повреждать! Помилуйте. Разв что подпилкомъ какъ зацпитъ; а то зачмъ…
— То-то подпилкомъ зацпитъ?
— Коли чугунъ плотно сидитъ, то знамо дло запилишь по голов… A то зачмъ… Слесарь двинулся къ ротмейстеру и прибавилъ. Позвольте-ко Ваше…
И слесарь заикнулся, не зная какъ надо величать барина, что приходится пилить.