Петрушка на балу
Шрифт:
– Только он не знает этого
– Главное – мы с тобой знаем.
Дина порывисто его обняла.
Дверную ручку при этом она, разумеется, отпустила. И разумеется, именно в этот момент вошел Валентин. Картинка, представшая его взору, впечатляла весьма. Дина Белых, можно сказать, в разгар рабочего дня висит на шее у Макарова, практически голого, мнущего брюки.
После неловкой паузы Валентин раздраженно осведомился:
– Мне уйти?
– Нет, – отозвался Макаров. – Постой на атасе.
Они
– Что здесь вообще происходит?
Дина поправила прическу.
– Угадай. – Она шагнула не спеша за дверь. – Ладно, ребята. Пойду отворять окна в наших хоромах.
Валентин воззрился на друга.
– Что происходит? Дело не мое, конечно…
– Прикрой дверь, – распорядился Макаров. – Могу я наконец одеться? – И, натянув брюки, пояснил: – Я сострил удачно. Динка оценила юмор и в избытке чувств…
– А голый почему?
Застегивая рубашку, Сергей вкратце обрисовал обстановку и показательно распахнул окно. И, когда Валентин отсмеялся, он прокомментировал:
– Горюнов из-за Динки прямо шелковый. Так и ест ее глазами.
Лицо Валентина слегка вытянулось.
– А она?
Сергей пожал плечами.
– Кто женщин разберет? Горюнов – мужик видный, без пяти минут доктор наук, разведенный к тому же. Так о чем ты хотел поговорить?
Валентин взъерошил свою шевелюру.
– Думаешь, Динка способна клюнуть на этого потасканного либерала? Из карьерных, допустим, соображений.
Сергей вновь пожал плечами.
– Насчет потасканности – не замечал. А что касается карьеры, почему бы и нет? На Динку никто не давит, непристойных предложений никто ей не делает. Так что выбор за ней, мы с тобой не арбитры. – Он взглянул на часы. – Говори, о чем хотел.
Валентин нехотя кивнул.
– Ты прав: не наше дело. Я насчет Ольки. С тех пор, как ты нацелил ее на балет…
– Не шей мне статью. Я не нацеливал, просто помог.
– Пусть так. Но эта поганка с этим балетом как с цепи сорвалась. Упражняется с утра до ночи. Родителей на уши поставила: то одно ей подавай, то другое. Скоро из дома нас выживет.
Присев на подоконник, Сергей подставил лицо хилому октябрьскому солнышку.
– Ну и молодчина, – обронил он.
– В чем, интересно, она молодчина?
– В том, что из дома вас выживает. Выроете землянку, обустроитесь… Валька, ты ведь не за этим пришел.
Валентин смущенно топтался у двери.
– Катя передать просила, чтобы ты нашел другое училище для своих экзерсисов.
Сергей хмыкнул.
– Какие слова мы знаем. Продвинутые нынче пошли балерины.
Валентин нахмурился.
– Пойми, она нервничает. Думает, ты наблюдаешь за ней, чтобы критиковать.
Сергей жмурился на солнце.
– Неужели? А если Катя выйдет на сцену
– Мачо у нас ты! – огрызнулся Валентин.
– Не только, – возразил Сергей. – Завлаб наш – тоже мачо. Для одного НИИ даже многовато. Причем борода у завлаба натуральная.
– Ты меня достал! – Валентин вышел, хлопнув дверью.
Сергей с минуту еще позагорал и закрыл окно.
Дома, поужинав, он сразу сел за статью о радиоактивном семействе «уран-актиний» и дожал ее за час. Затем переоделся в шорты, раскрыл альбом с рисунками балетных движений и принялся их отрабатывать. Вошла мама, понаблюдала, сказала «псих» и вышла.
Минут через десять мама вернулась вместе с отцом. Оба встали в дверях. Мускулистое их чадо как раз выполняло «шпагат», который хорошо ему удавался со школьной скамьи. Родители переглянулись. Нормальные советские инженеры, они тихо недоумевали. Комплекции они были хрупкой, нрав имели любознательный, и выкрутасы отпрыска побуждали их обмениваться впечатлениями.
– Впадает в маразм? – поинтересовался отец. – Рановато. Этак мне за ним не поспеть.
Мама указала на альбом.
– Это маразм с картинками.
– О-о! – восхитился отец. – Он собирается переучиться на балерину.
Мама фыркнула.
– А что? Талия у него вполне.
Сергей невозмутимо отрабатывал вращения.
Отец спросил:
– Почему без музыки?
– Музыка после вручения призов, – разъяснила мама.
Отец заглянул в альбом, затем перевел взгляд на вертящегося сына.
– И как это безобразие называется?
– Сиссон томбэ вперед, – выдохнул Сергей. – Освободите помещение, зубоскалы.
Мама потянула отца за рукав.
– Петя, пойдем. Вдруг это какой-то вирус.
– Сиссон томбэ! – повторил отец. – А ведь был такой способный, такой ласковый мальчик.
Родители вышли.
– Ха-ха! – бросил вслед им Сергей. – Комики на манеже!
Запарясь с пируэтами, он стал отрабатывать гимнастический мостик. Затем принялся отжиматься на руках и выполнять кувырки вперед-назад. Тут опять вошла мама.
– Тебя к телефону.
– Кто? – осведомился Сергей, стоя на голове.
– Девушка.
– Если Динка, мам, скажи, я перезвоню.
– Не Дина.
– А кто?
– Подойди и выясни это сам.
Переместясь с головы на ноги, Сергей последовал в прихожую и взял лежащую на тумбочке телефонную трубку. Из трубки прозвучал взволнованный голос:
– Здравствуй. Это Катя.
Губы Сергея расплылись в улыбку.
– Привет, Катерина. Я не согласен категорически.
Голос девушки выразил растерянность.