Петуния Дурсль и совиная почта

Хаджибаева Полина

— Сам Джеймс Поттер решил почтить нас своим присутствием, — шепнула она жующей троице. Скорпиус подавился.

Джеймс был не один. Его буквально за рукав вел к столу Энди Джордан. Увидев это, Петуния тоже почувствовала, как комок пудинга застрял в горле, а глаза затуманились слезами. Подавляя кашель, она мелко подпрыгивала на лавке и прикрывала рот рукой.

— Привет, Петуния, — начал Джордан первым. — Я услышал от сестры, что можно отправить письмо маггловским способом. И представляешь, у Джеймса есть дядя-маггл. И представляешь

еще раз, оказывается, это твой папа. Как думаешь, он не будет против, если ему неизвестно от кого придет… три письма? От меня, Джеймса и моей сестрички Лары. Ты должна ее знать, у вас гербология проходит вместе.

— Да, конечно, я знаю Лару, — холодно отозвалась Питти. — Лично я не против. Предупрежу отца, чтобы не удивлялся.

— Пс-с, учитывая маму Теодора, осталось найти двух человек? — так же шепотом проговорила Тина, с восхищением смотря на Энди, но обращаясь к Петунии.

— Одного. Профессор Лонгботтом тоже хочет отправить письмо.

— О чем вы? — спросил Джордан.

— Нам не хватает одного человека, чтобы директриса не закрыла маггловскую почту, — осмелев, ответила Тина.

— Вот как? — С этими словами второкурсник многозначительно посмотрел на Джеймса.

Несмотря на гул, стоящий в Зале, Петунии показалось, что на них опустилась мертвая тишина. Золотисто-каре-зеленые глаза старшего из сыновей Поттеров недобро воззрились на девочку. Она поежилась.

— Ну же, Поттер, нельзя быть таким козлом, — почти не шевеля губами, сказал Энди Джордан.

Скорпиус и Альбус прыснули, но поспешили притвориться, что кашляют и чихают. Джеймс зыркнул и на них.

— Я-то при чем? Она не согласится, даже если…

— Джеймс? — Из-за его спины выглянула Роза. Она была младше на год, но выглядела суровее кузена. И была капельку выше. — Что ты забыл, — кинула пренебрежительный взгляд на компанию Петунии, — тут?

— Как раз говорил нашей кузине, что ты напишешь сегодня письмо для ее отца. Или мамы. Или собаки. Кого угодно.

— У меня нет собаки, — сказала Петуния.

— Только лягушонок, — добавила Тина, нервно хихикнув.

— Я не напишу даже пауку, спрятавшемуся в самой грязной щели чердака их дома, — сморщив нос, бросила Роза.

Джеймс взял ее за локоть и развернул, уходя вместе с ней к столу Гриффиндора.

— Тебе придется. Иначе она… — тут он опустился до еле различимого шепота, и Питти ни слова не поняла.

— Ну… еще увидимся. Приятного аппетита, — сказал оставшийся в одиночестве Джордан и тоже ушел.

Когда Джеймс с кузиной уселись за свой стол, и Роза пару раз прожгла гневным взглядом Петунию, последняя вернулась к еде.

— Питти, не ешь, пожалуйста, никакие орехи в ближайшие дни, — нахмурившись, попросила подруга.

— Почему? Что случилось?

— Помнишь, я выпила целую склянку зелья, усиливающего слух? Так вот, Джеймс сказал Розе, что расскажет, кто подложил тебе отравленные орешки, если она не напишет письмо, — ответила

девочка под кашель Альбуса и пораженный присвист Скорпиуса.

Петуния покрылась испариной. А затем ее затрясло. А потом она захотела встать и опрокинуть на голову идиотки-недокузины блюдо с горячим гороховым супом. Только тоненький голосок в голове по имени Здравый-смысл, сказал ей, что сделай она это, сорокового письма до завтра ей не видать. Петуния сжала кулаки, впившись ногтями в мягкую кожу. "Я отомщу тебе потом, рыжая ты гадина", — пообещала девочка, глядя на Розу через плечо.

Глава 19. Решающий голос

Как бы Петуния не боялась и не хотела, этот день наступил.

Последний учебный день.

Сегодня никто не учился, не думал об экзаменах и матчах. Единственное, чем были заняты ученики до ужина, это сбором вещей и обсуждением того, кто же возьмет кубок школы.

— Хаффлпафф не получал кубка с далекого тысяча шестисот пятнадцатого года, представляешь? — вытаращив сонно-серые глаза, сказала Клементина Петунии.

— Не представляю, — ответила та, пытаясь запихать в небольшой чемодан все вещи, накопленные за учебный год. Она жалела, что не умеет делать заклятие незримого расширения.

Когда она спросила о нем у подруги, та только присвистнула:

— Ну ты загнула! К тому же, использовать его просто так — незаконно!

— Я этого не знала, — сказала Петуния, надеясь, что ничем не выдала тетю с дядей, расширивших свою машину. Вспоминая все разговоры с подругой, она заключила, что ни разу не упоминала об этом.

— Почему ты не купила чемодан летом, перед школой?

— Я так и не попала в Диагон-аллею. Мы очень торопились, и за нас все купила моя тетя Джинни.

— А палочку?

— Что палочку?

— Тоже купила твоя тетя?

— Да. Она лежала вместе с учебниками. Ясень и чешуя дракона. Дешевле, чем с сердечной жилой, но прочная и для стойких людей. Это на упаковочкой бумажке было написано.

— Твоя тетя не могла не знать, что палочку нужно выбирать лично! — Казалось, Тина была по-настоящему потрясена.

— Мы правда очень торопились…

— Когда приедешь ко мне летом, мы обязательно смотаемся в лавку Олливандера. Так что возьми с собой побольше галеонов, палочка — вещь недешевая.

— Кошмар.

— Девочки, вы идете на пир? — спросила Триаль, появившись в дверях.

Петунию немного удивило, что такая популярная девочка обращается к ней. Хоть и косвенно, но к ней, полорукой Питти. Пока Тина что-то весело щебетала, Петуния смогла только кивнуть. Втроем они вышли из гостиной, прошли земляной тоннель и отправились в Большой Зал, украшенный ало-золотыми драпировками.

— Цвета Гриффиндора, — шепнула Клементина. — Они одерживают победу рекордные десять лет подряд, а до этого лишь раз Рейвенклоу вырывались вперед.