Петуния Дурсль и совиная почта
Шрифт:
— Дурсль, подождите за дверью.
Пока Петуния исполняла приказ главы, она отчетливо услышала слова профессора Лонгботтома:
— Не делайте жизнь маленькой девочки адом.
— Что вы несете?
— Я помню свои годы… — Потом дверь сама по себе захлопнулась, и Петуния больше ничего не разобрала.
Через несколько минут из кабинета вышел профессор Лонгботтом.
— Вы свободны, мисс Дурсль. Вас не исключат.
— Правда? — еле шевелясь от страха, спросила она.
Учитель вытащил из кармана упаковку с шоколадной лягушкой и протянул ей.
—
"Она же знает, как я их ненавижу!" — Петуния зажмурилась и потерла лоб обеими руками, закрывая лицо от профессора.
— Ну-ну, это не так уж страшно.
— Не люблю сов.
— Как так? Они же лапочки! — Профессор Лонгботтом улыбнулся. — Кстати, — продолжил он шепотом, — оригинальное использование заклинания. У вас гибкий ум, мисс Дурсль. Бегите в свою гостиную и постарайтесь больше не влипать в неприятности, — он явно выделил слово "влипать".
— Спасибо. И за лягушку тоже.
— Хорошего дня.
Петуния побежала по коридору, чувствуя, как молодой профессор смотрит ей вслед.
Не успела она повернуть за угол, как со всего маху врезалась в Энди Джордана. У него в руках была стопка книг и пергаментов, которые веером разлетелись по каменному полу. Не сразу поняв, кто в него влетел, он чертыхнулся и наклонился, собирая свои вещи.
Питти присела на корточки и начала ему помогать.
— Прости пожалуйста, Джордан. Я не нарочно!
Только сейчас, казалось, поняв, кто перед ним, мальчик расслабился и тут же натянул улыбку:
— Не страшно, Питти. И зови меня Энди, хорошо?
— Да, да, конечно.
— Откуда это ты так бежишь? Неужели шахматный турнир кончился? Кто победил?
— Я не люблю шахматы.
Казалось, Энди был огорошен этой новостью. Быстро вернув самообладание, он вновь широко улыбнулся:
— А что тебе нравится? Не квиддич, как я понимаю?
— Даже не знаю. Я еще не освоилась.
Они все еще собирали листки, и тут Петуния резко остановилась. Она собиралась пергаменты в кучку и увидела, как из-под одного выглядывает что-то ярко-сиреневое. Безотчетно послушавшись своего любопытства, девочка вытянула пергамент за уголок и не смогла не ахнуть: на листке была изображена петуния. Почти такая, какую она нашла на кровати в день рождения, только другого цвета.
— О, наверное, Лара оставила у меня свои рисунки, — спокойно сказал Энди.
— Я думала, ты рисуешь.
— А что, красиво? Тебе нравится?
Совершенно сбитая с толку, Питти лишь кивнула.
— Возьми себе. Это же твой цветок нарисован?
— Угум, — выдавила Петуния, заливаясь краской.
— Ладно, — теперь смущаться начал и Энди. Он встал, забрав стопку из рук девочки. — Спасибо.
— И тебе, — выпалила она, затем добавила, очень смущенно: — За подарок.
Джордан пристально на нее посмотрел. Но, видимо, решил ничего не говорить. Он постарался, не
— Ты хорошо общаешься с Алом, да? С братом Джеймса?
— Да. А что такое? — Питти привыкла, что все ненавидят Альбуса, а потому сразу ощетинилась. Джордан не мог этого не заметить, но, видимо, решил притвориться, что все нормально. Он ответил:
— Лара сидит с ним и Скорпиусом на зельях. Мне просто интересно, с кем общается моя сестренка. Я хочу, чтобы у нее все было хорошо. В общем, просто братское любопытство.
Петуния немного успокоилась. Даже получилось улыбнуться. Хотя все ее мысли продолжал занимать цветок, нарисованный искусной рукой на пергаменте.
— Альбус хороший. И Скроп тоже. Не беспокойся.
— Конечно. Тем более, если им доверяешь ты.
Последнее Джордан проговорил шепотом. Петуния открыла в удивлении рот, но мальчик лишь неуклюже махнул ей рукой, чуть не уронив свою нестройную ношу снова, и был таков.
Пораженная девочка поспешила дальше.
— Нет, нет, нет. Успокойся, — просила Тина, которая после чемпионата застала подругу в полном смятении. Она даже не успела сообщить ей, кто стал чемпионом школы по шахматам.
— Да ты глянь! Просто глянь! — Петуния бросила вперед оба рисунка. Цветы на них и впрямь отличались только цветом да расположением. Было совершенно очевидно, что их писала одна рука.
— Вижу, — прошептала Клементина, переворачивая пергаменты изображением вниз. Они сидели в общей гостиной, где буквально в другом углу старшекурсники праздновали победу. — Но ты сама понимаешь, что никто из Гриффиндора не может попасть в нашу гостиную.
— Нет, я так думала до того, как погостила у Альбуса и Скорпа!
— Что? — томные веки Тины дрогнули. Она упала на подлокотник кресла, где сидела Питти, и чуть не свалилась на подругу.
— Потом расскажу. Что если у Джордана получилось пробраться в нашу спальню и положить это… нет, это, — она взяла нужный листок, — на мою кровать в качестве подарка? О дне рождения он мог узнать от Джеймса. Тот точно знал, потому что тетя Джинни через него прислала мне банку малинового джема. Она специально это сделала, ведь Джеймс настырно не пишет домой писем. В общем, не важно, — сказала девочка, поняв, что отвлеклась от темы. — Важно то, что Джоржан зачем-то подложил мне этот цветок.
— Или все же Лара.
— А Ларе это зачем? Она со мной здоровается-то через раз.
— Может, потому и через раз, что не боится обратить на себя внимание. — Тина, немного оправившись от новостей, подмигнула подруге.
Петуния не думала, что ее подруга, такая вся чопорно-романтично-мечтательная, на самом деле вполне современных взглядов. Правда, сама она не представляла, как относиться к ее гипотезе.
— Ладно, это не имеет значения. Но ты ведь видела его тогда со Свифт. Видимо, она помогла ему пройти или подложила по его просьбе сама.