Пиджин-инглиш
Шрифт:
Лидия:
— Замолкни, какашка!
Мистер Фримпонг до того потеет, что не может стоять на ногах — опускается на скамью и засыпает. Все леди прямо кидаются ему на помощь, друг друга отпихивают. А пастор Тейлор шлепает его по щекам, чтобы разбудить. А когда задремавший откроет глаза, леди хором возносят хвалу Господу Хотя, по-моему, сам Бог и насылает на него сон. Наверное, вопли мистера Фримпонга Господу успели поднадоесть.
Потому-то в церкви решетки на окнах — не для защиты от камней шпаны, а чтобы стекло не треснуло от пения мистера Фримпонга.
Мы посвятили
Я:
— Что такое «сподобил»?
Пастор Тейлор:
— Сподобил — значит в неизреченной милости своей открыл истину, даровал мудрость.
Самый мудрый человек из тех, кого я знаю, это мистер Томлин. Он у нас ведет естествознание — из лимона может сделать батарейку. Чесслово! Надо воткнуть в лимон с одного конца монетку, а с другого — гвоздь. Кислота в лимонном соке дает электричество, а монета и гвоздь — это проводники, по ним идет ток. Если соединить подряд четыре лимона, энергии будет достаточно, чтобы загорелась лампочка. Круто, правда? Все просто обалдели. Если бы мистер Томлин работал в полиции, убийцу уже давно бы поймали.
Я помолился, чтобы Бог сподобил меня задать правильные вопросы. Дин — неверующий, так что я помолился за нас двоих сразу.
Дин:
— Ты еще попроси Бога, чтобы нам по башке не надавали.
Я:
— Все нормально будет, не дергайся. Зачем кому-то детей убивать?
Опрашивать подозреваемых — штука рискованная, но без этого нет расследования. А если ты трясешься от страха, смени профессию, сдай жетон детектива и сиди дома.
В пабе воняло так, будто сюда слили все пиво на Земле. Мы старались не дышать, чтобы не одурманить разум и сохранить ясность мысли. Любой входящий-выходящий годился в убийцы. На нас посетители таращились, как оголодавшие вампиры. Мы стояли в дверях — одна нога за порогом. Безопасность превыше всего.
Дин:
— Кого конкретно мы высматриваем?
Я:
— Сам не знаю. Вроде он был черный, но я до конца не уверен. Я видел только руку, когда он нагнулся за ножом. Может, рука была в перчатке, издалека не видно.
Дин:
— Давай начнем с черных. Как насчет вот этого?
Я:
— Нет. Дылда. Очень высокий. Наш был куда ниже.
Дин:
— Ясно. А вон тот?
Вон тот торчал у автомата, на котором колесом вертелись фрукты (не настоящие, а нарисованные, это в пабе игрушка такая, суешь в нее деньги, а на ней огоньки вспыхивают). Следы паутины на черном, правда, отсутствовали, зато имелась серьга, а уж в глазах было столько злобы — на всех в округе хватит. Подозреваемый тряс автомат (чтобы опять огоньки заплясали) и ругался. Известное дело, убийцы легко выходят из себя.
Я:
— Подойдет. Какой бы вопрос ему задать? Придумал?
Дин:
— Не будь дебилом, понятно, что напрямую не спросишь. Надо постараться его подловить. Спроси, знал ли он жертву, да в глаза при этом гляди. Если отводит взгляд, значит, виновен.
Я:
— Может, ты спросишь? А я прикрою.
Дин:
— Не буду я никого спрашивать.
Я:
— Не здесь же. Подожду, пока он выйдет.
Дин:
— Так и знал. А мне что, весь день тут торчать?
— Так иди и спроси сам.
Дин:
— Минуточку. Сначала поглядим, что он будет делать. Не показывай, что следишь за ним, пусть ведет себя естественно.
Мы вышли на улицу и принялись наблюдать через стекло. Убийца отстал от автомата с фруктами и взял себе еще пива. Публика пила, отправляла эсэмэски, глазела на сиськи барменши (хоть она была старая и жуткая). Пивом воняло все сильнее, Дин прямо места себе не находил. Когда подозреваемый встал и направился к выходу, мы чуть не кинулись наутек. А ведь нельзя показывать, что боишься, преступники чуют твой страх не хуже ос.
Подозреваемый:
— В чем дело, мелкие, ищете кого?
Дин:
— Мы просто ждем папу.
Подозреваемый:
— Не торчите здесь зря, вокруг полно всяких ублюдков.
Это хитрость. Он просто хочет поскорее избавиться от нас. Да еще сигарету зажег, тоже о многом говорит.
Я:
— А вы знали мертвого мальчика?
Подозреваемый:
— Кого?
Дин:
— Мальчика, которого зарезали. Моего двоюродного брата.
Подозреваемый:
— Нет, не знал.
Я:
— А вам известно, кто это сделал?
Подозреваемый:
— Если бы. Все эти гребаные подростки, утопить бы их сразу после рождения.
Дин:
— А откуда вы знаете, что это был подросток?
Подозреваемый:
— Да они повсюду лезут. В каждой бочке затычка. Держитесь подальше от всего этого дерьма, это ни к чему хорошему не приведет. Вы поумнее будьте, ладно?
Я:
— Будем!
Дым от его сигареты ел нам глаза. Еще одна хитрость: скрыть за дымовой завесой улики. Преступники — они вам не дураки. В конце концов мы решили: на сегодня все.
Дин:
— Нам никто ничего не скажет. Как поймут, что мы их типа специально расспрашиваем, сразу пошлют подальше. Расспросами нам ничего не добиться. Надо самим добывать улики.
Я:
— А как?
Дин:
— Внешнее наблюдение. Сбор доказательств. Компьютерное моделирование. Отпечатки пальцев. Анализ ДНК. Тут без обмана.
Я сделал умное лицо, будто понял, о чем это он. Ведь Дин смотрел все эти полицейские сериалы, а я нет. Пока мама не пришла с работы, я постарался получше смыть с себя пивную вонь. Мама говорит, если от мужчины несет пивом, значит, жди беды.
Насилие приходит само, без всяких усилий с твоей стороны, вот в чем вся штука. Помнишь, как ты в детстве впервые наступил на муравья, чуть двинул ножкой и обратил движение в смертный покой, а настоящее в прошлое? Разве не было это болезненно-сладким крещением? Какая власть, оказывается, кроется в твоих ногах, и какое искушение покалывает твои пальцы. И требуется немалое милосердие, чтобы усмирить их. Ведь ты желаешь быть чем-то большим, чем просто очередной придумкой исполненного злорадства Бога.