Пилигрим

Неспящий Юрий

— Вы можете посоветовать что-то?

— Я уже говорил. Идеальный момент — это всеравно, что сжать кулак, чем больше убеждаешь себя в том, что имеешь твердое намерение, волю и право — тем ты дальше от цели.

Мия посмотрела на руку.

— Если ты по-настоящему поймешь, что сжимает кулак, то больше никогда не потеряешь идеальный момент.

Акида отошел на пару шагов.

Мия встала и поклонилась ниже обычного.

— Лучший способ вернуть намерение — увлечься чем-то, что

заставит тебя забыть об идеальном моменте. — сказал Акида, а про себя додумал: «Так чтобы он вернулся внезапно».

— Я попробую… Спасибо за совет!

Рю попыталась заполучить внимание Судо. Даже пригласила его в харчевню, как он в прошлый раз. Шао обрадовался, с трудом отложил дела. Но чем больше гонкай говорила с другой стороны стола, тем больше заместитель судьи убеждался: в голове у нее только обязанности, которые она сама выдумала.

— Вы передадите эти нюансы? — спросила Рю, глядя на Шао.

«Как жаль, что причина этого взгляда не я, — подумал Судо, — кажется в ее сердце нет места ни для кого…»

— Господин Судо?

— Да, разумеется. Вам не о чем переживать, я провел с вами все это время, я думаю… думаю, что я смогу донести вашу точку зрения.

— Спасибо.

«Интересно, что может побудить ее сказать, спасибо большое или огромное спасибо…»

— Все хорошо? — спросила Рю, наблюдая, как Судо снова утонул в своих мыслях.

— Да, — он заулыбался, на стол наконец-то поставили еду, — на самом деле, мне пора идти, я должен отчитаться перед послами, и… госпожа Рю, я, вы знаете…

— Да, я понимаю, мы не должны больше говорить.

Лицо Судо перекосило, будто он заглотил горсть самых кислых ягод в своей жизни.

— В-верно, я пойду. — На ватных ногах Шао зашагал к выходу.

— Вы могли бы угостить этим следующего, кто придет в заведение? — спросила Рю у повара, когда тот принес второе.

— Разумеется, госпожа, — хозяин опешил, — вам что-то не понравилось?

— Нет, просто я не голодна.

Кито решил все-таки навестить пару больных. Запрятав уши под шарф, он трижды пропотелся, пока добрался до дома Усача. Он жаловался на фантомные боли в месте, где раньше была кисть.

Когда лин вышел из лачуги Усача, на улочке его встретил угрюмый парень с едва седыми волосами, повязанными в хвост. Одетый в жилетку и шаровары, он пожевывал соломинку. На лице колосилась трехдневная щетина, а на скуле у парня поблескивал оплавленный ожог, напоминающий удар раскаленным прутом. Запах перегара ударил лину по ноздрям.

— Чем могу попочь? — спросил он.

— Ты Кито Мотоя? — угрюмый парень начал тереть шею.

— Да, это я.

— Тебе нельзя лечить жителей, пока делегация не даст на это добро, мне поручено…

— Я делаю это как знахарь,

а не как претендент. — Выпалил Кит заготовленную фразу на такой случай. — Лечение не должно прерываться по чьей-то прихоти.

«От сопляк… еще и перебил,» — подумал угрюмый, присел на корточки и положил руку на плечо лина.

— Тяжелая будет у тебя жизнь.

— Да о чем… — Кито отпихнул руку парня. — Кто вы вообще такой?

Угрюмый лишь продолжал глядеть на лина.

— Кит, он пристает к тебе? — раздался голос Рюги.

Скорченная болью в животе, она подкралась почти незаметно.

«И это о ней говорил Фень? — подумал парень, — так и знал, что она окажется бабищей… хотя для гона…»

— Чего молчишь, урод? — зарычала Рюга.

— Все хорошо, — сказал Кито, — он, кажется, экзаменатор, я сам виноват.

— Я уже ухожу, — Угрюмый поднялся, сплюнул соломинку под ноги Рюги, вяло зашагал по улице.

Гонкай проводила его брезгливым взглядом.

— Ты в порядке? — спросил Лин.

— Не-а, — Рюга снова скрючилась, схватилась за живот, — я тут воды попила, худо мне что-то…

Дракончик бежал к своему дому. Старая лачуга на отшибе выглядела хуже, чем все развалины в округе. В очередной раз мальчишка подловил себя, что за последние месяцы вместе с товарищами починил столько домов, что неплохо бы подлатать и этот.

На цыпочках Дракончик зашел внутрь. Привычный запах браги и засаленной одежды ударил поносу. Мальчишка бесшумно прошагал по нужным половицам старого пола, глянул через плотную штору в правую комнату, убедился, что его отец спит среди кучки кувшинов.

Мальчишка прошагал в кладовку, полез на верхнюю полку и вытянул ящик с инструментами наполовину, чтобы потом повалить его и поймать, пока будет приземляться на пол. Дракончик проделывал такое кучу раз, но когда представил, как Рюга будет его благодарить, грохнулся.

В ребра мальчишки воткнулся угол ящика. Инструменты с парой засмоленных кувшинов покатились по полу.

— Какого черта ты там творишь! — раздался ор из комнаты отца.

Через пару мгновений в кладовку завалился небритый два года мужик с растрепанными волосами, он схватил мальчишку за шиворот.

— Отец, я случайно, прости!

Этот взгляд Дракончик знал хорошо. Он зажмурился. Родитель сперва отвесил две пощечины, затем дважды ударил мальчишку по лицу, пнул в живот и отшвырнул к стенке. На плечо упал кусок старой склянки и оцарапал кожу.

— Я те кучу раз говорил, не трогать мои инструменты!

— Но ты же не пользуешься ими! — выкрикнул Дракончик.

— Чего?.. Да я ими двадцать лет с утра до ночи пахал!

На темечко Дракончика прилетел кулак.

— Сопляк!