Пилигрим
Шрифт:
— Продолжай.
— Мне стыдно говорить о таком за их спиной. — Криста посмотрела на старичка, поняла, что тот ждет продолжения. — Рюга видит только то, что перед ней. Она не признает никого, кроме тех, в ком убедилась лично, и я не знаю, может ли это меняться, но она опасна, особенно в ярости. Рю видит очень далеко, но порой не замечает очевидного. Поначалу я думала, что это от недостатка общения и неопытности, но теперь я понимаю, что она смотрит на айну… как будто.
— Как будто на чужую письменность, суть которого никогда не сможет понять, —
— Да, и я думаю, что так будет всегда.
— Ты заблуждаешься, если считаешь эти качества неподходящими для того, чтобы вмешиваться в чужую жизнь. Они будут делать ошибки вопрос в том, из чего сестры Мадо будут исходить, принимая решения.
— Внутри они добрые, я верю в это, но пойти по неверному пути легко. Я их боюсь…
— Твои опасения не безосновательны. Рюга — воин от природы, а воины хотят подчиняться только себе. Рю же, наоборот, никогда не станет воином.
— Разве? Ведь они так похожи, когда тренируются, мне всегда казалось, что у них одинаковые цели.
— Отнюдь. Рюга развивается, когда видит живое доказательство того, что ей есть куда расти. — Шочиджи вздохнул. — Рю не ведает, для чего копит силу, но она точно знает, что ей это нужно.
— Но для чего, почему?
— Однажды она захочет стать тем, кто принимает решения по праву сильнейшего. Рю неизбежно возжелает быть Патриархом.
— Что, вы серьезно?!
— Да, это так же вероятно, как и то, что за зимой придет весна. — Шочиджи перестал смотреть на Мию, начала бормотать. — Я лишь хочу дать ей возможность принимать решение: каким командиром, она станет. И я не собираюсь быть тем, кто пытается ее ограничивать.
— Но почему? — Мия сказала это почти навзрыд.
— Потому что тогда я стану первым, кто предаст ее. Наставник не должен утаивать от учеников секреты мастерства. Если он действует иначе, то поступает подобно родителю, который не хочет, чтобы его ребенок научился ходить.
Мия молчала какое-то время, утерла навернувшиеся слезы.
— Простите меня.
— Я хочу, чтобы ты общалась с Рю и впредь. Это поможет ей лучше понимать тех, чьей судьбой она однажды начнет распоряжаться.
— Я буду рядом.
(Море дайн)
— Рю, ты хочешь стать патриархом? — спросила Мия.
Белая гонкай уставилась на Кристу, как будто та обратилась на незнакомом языке. По взгляду она поняла, что гонкай никогда не задумывалась об этом.
Грохот в коридоре усилился.
Вскоре в комнату ворвалась Рюга. Она дотащила себя как на духовом скелете. Обычно гонкай сочетала силу мышц и костей, чтобы двигаться быстрее, но столкнулась сразу с тремя проблемами; во-первых, дух тек по телу куда легче из-за расслабленных мышц; во-вторых, она оказалась едва способна задавать нужное усилие, потому врезалась почти в каждую стенку, пока брела по трюму; в-третьих, она не могла стоять.
С грохотом сестра упала на пол коридора. Мия кинулась ее поднимать.
— Та отстань, сама я.
— Рюга! Кито просил тебя не выходить.
— Убедиться я хотела. — Красная сестра оперлась
Рю лишь похлопала глазам.
Рюга хмыкнула, подлетела в воздух, как марионетка, которую дернули за все нитки, врезалась в дверной проем, еле как поставила себя на ноги и заковылял обратно по коридору.
Мия проводила Рюгу, вернулась в каюту Рю, поняла, что ее сверлят белые глаза. Криста закрыла дверь, села на табуретку у кровати гонкай.
— Я подумала. Да, я хочу быть Патриархом.
«Мастер Шо понял это еще тогда? Возможно, даже когда увидел ее впервые…»
— Ясно, я желаю тебе удачи, — Мия улыбнулась. — У тебя получится.
— Правда.
— М-гу.
— Я тоже так думаю.
— Рю, а почему ты этого хочешь?
Гонкай утонула в раздумьях. Мия так и не дождалась ответа, когда увидела, что белая сестра клюет носом, уложила ее спать.
— Прости за то, что боюсь тебя, — прошептала она, поняла, что по коридору идет Кито.
Девушка проследовала за ним, помогла раздеться, покормила и уложила в кровать. Едва лин коснулся валика, тут же уснул.
До прибытия черного корабля на материк из двухсот пятидесяти спасенных пленных, выжили сто девяносто семь.
Глава_30.1_Заповедник.
(Юго-восток Далай)
После того как корабль доплыл до материка, Кито сделал все, чтобы как можно скорее разбить изолированный от города лагерь. От Далай их отделял небольшой лес. Мудзан и Акида наладили доставку припасов и лекарств. Несколько жителей вызвались добровольцами в помощи, несмотря на предупреждение Кито о том, что это смертельно опасно.
Вскоре лин понял, что ситуация становится только хуже. Зараженные заболевали медленно, после первых симптомов они чувствовали слабость, сонливость и боль в костях. Затем наступала недельная передышка, в которую больной казался здоровым, разве что ослабленным. Но следом его накрывала настоящая лихорадка. Легкие заполнялись кровавой мокротой. Все жаловались на боли в голове и позвоночнике, большую часть суток проводили в полубреду, не спали и не бодрствовали, то и дело клокотая, пузырящимся кашлем.
Кито еще в первый день поручил Мудзану и Акиде и Бу разослать запросы о помощи во все ближайшие провинции и организовать охрану, чтобы никто не покинул лагерь. Но ответа не было. И что хуже, спустя пару дней после прибытия стало ясно, что из лагеря ускользнуло по меньшей мере шестеро айну. Три девушки, два лина и один зверопес из тех, что убивал надзирателей в пещере.
Духовые техники оказались бесполезны в лечении. Они лишь могли помочь ему самому. Кито старался не тратить дух ни на кого, все силы он направлял на подпитку техники его клана. С детства обученный справляться с тяжелыми болезнями, держать себя на ногах, создавая искусственные потоки духа, он блокировал симптомы, усталость и боль, замедляя ход болезни. Но во время короткого сна, который он дробил на три части по одному два часа, болезнь пускала корни и в его теле.