Пинок азарта

Мамбурин Харитон Байконурович

А вот Роксолана, она же Старая Сука, она же легендарная черная ведьма, успевшая запрыгнуть на этот неживой поезд, знает очень и очень многое. Поэтому дико боится грядущего «обнуления». К несчастью этой толстой старой орчихи, владелец книги, он же прекрасный, великолепный, обаятельный и милый Конрад Арвистер, оказался не только вампиром, но и её, ведьмы, наследником, так что вместо того, чтобы сейчас примерять мою замечательную шкуру и жизнь, эта коварная орчиха круглыми сутками думала, чем бы умилостивить меня, чтобы я таки позволил ей переселиться в живое

тело. Чье-нибудь.

Пока ей жутко не везло.

— Она заколебала к нам приставать, дрянь липучая, — сплюнув, прокомментировал Дальтер, после моего вопроса о здоровье бабушки, — Как пообещала нас живыми сделать, так с ней даже полный псих Альтего не разговаривает. Мы слишком поломанные, чтобы вернуться.

— Она тоже «сломается» после цикла, — равнодушно уронил я, отхлебывая мерзопакостной дряни из бутылки, — В достаточной степени, чтобы нуждаться в уходе и поддержке после возврата в тело. Возможного. Поэтому, кстати, я с ней и не веду переговоров. Пока.

— Хочешь поплотнее взять старую манду за глотку, да? — оскалил гоблин гнилые зубы, — Правильно, Конрад, правильно. Но если эта жирная мразь вырвется на свободу — она тебя кокнет, я тебе гарантирую. Слишком уж на мою мамашу похожа, прямо один в один.

Мертвые, но небесполезные. Нужно просто не ожидать многого.

— Вам пора, — объявил я, дожевывая последнее щупальца и отряхивая руки.

— Эй! — тут же возмутился гоблин, — Я не насмотрелся! С тобой трепались!

— Сам себе идиот, — желчно прокомментировал нелюдимый Хохмунд, отворачиваясь от моря, — Тебе никто не мешал и смотреть, и говорить. Придурок.

— Заткни щебеталище, недобоцман!

— Сам заткнись, матрос.

— Оба идите нахрен, — проворчал я, усилием воли убирая фокус внимания с призраков, — В книге наболтаетесь.

Жалеть их у меня мозг не поворачивался. Мертвые бездушные воспоминания, которые давным-давно должны были раствориться где-нибудь. Да, они похожи на разумных, дохлых и безумных разумных, но не более того. Мне интересна лишь Роксолана, да и то с очень большой оглядкой. Всё-таки, учиться у недобро относящегося к тебе гроссмейстера тауматургии лишь чуть-чуть менее самоубийственно, чем щекотать за яйца живого и свободного глиммеркольтского лося. Это я вам как почти гроссмейстер говорю.

Не щекотания лосей гроссмейстер, не щекотания!

Обе молодых полугоблинши, заметно нервничая, ожидали меня около своей матроны. Одеты они были чуть ли не в лохмотья, что заметил мой зоркий взгляд, а при виде меня так вообще чуть ли не начали трястись. Обстановку следовало срочно разрядить.

— Девчонки, привет! — улыбнулся подходящий к ним я, снимая личину, — Попки помыли? А то мне бабка обещала!

Видимо, шутка не зашла, потому что Полита и Стенька, не сговариваясь и не переглядываясь, тут же попытались ломануться от меня подальше, но были пойманы многоопытной бабкой. Осознав факт, что их поймали, девки взвыли дурными голосами так громко, что пожилая гоблинша, еле удерживающая двух паникующих молодых кобыл, не смогла до обеих доораться. Пришлось

прийти к ней на помощь и поднять обеих за шкирки.

Через минуту мы все втроем оказались качественно и сочно облаяны на самом дремучем гоблинфолке, который я только слышал за последние десять лет. Пристыженный, я отпустил молодых дам, а те, в свою очередь, ковыряли ножками мостовую, слушая подробнейший бабкин анализ об мозговой деятельности неких дурищ и о искрометном чувстве юмора некоего вампира. Наконец, бабка выдохлась, плюнула перед нами и ушла, держась за поясницу.

— Девчонки, — подал я голос, — Идите, переоденьтесь в нормальное, я знаю, что у вас есть, а потом пойдем в кабак. Поговорить надо.

Глава 4

Панихида по хомячку

Придя домой под утро, я увидел, что проблемы с прекрасным полом растут и множатся, несмотря на то что я больше половины ночи платил одной женщине за секс… нет, не одной. Троим. Ну надо же было такому оказаться, что бордель, в который я заглянул, обладал сведениями об одном экономном вампире, поэтому вместо того, чтобы сильно утомить одну человечку и идти домой с чистой совестью, мне пришлось отпахать еще двоих полуорчанок, пришедших ей на смену. Такие рокировки здорово сбивают с толку…

Не пойду больше туда.

Зайдя, я обнаружил присутствие в воздухе невидимого и безвредного газа с густым запахом перегара. Он струился, иначе не скажешь, из комнаты Мыши. Сама хвостатая была обнаружена мной на кухне — взъерошенная и недовольная Ассоль Лаудберг сердито пила чай.

Наверное, мне нужно было просто ей товарищески кивнуть и идти спать, но демон дернул за язык спросить, что случилось. Мыш тут же порвало от возмущения на много мелких слов, которые звучали в моих ушах даже после того, как я всё-таки добрался до душа.

Сказ её был прозаичен и прост. Хорошая девочка Ассоль мирно читала книгу по бухгалтерскому учету в поздней ночи, не мешая совершенно никому. Внезапно раздавшиеся стук, грохот и громкие пьяные голоса привлекли её внимание, как и быстро драпающие коты, скрывшиеся в моей комнате. Не последовав их примеру, а став жертвой любопытства, Мыш тут же заодно стала жертвой двух пьянющих в раздрыган дев, находящихся в состоянии буйном, активном и бестолковом. Девами были, как несложно догадаться, некая Алиса Тарасова и Виолика Радиган.

Они срочно хотели видеть меня, но удовлетворились и бедной растерянной хвостатой, к которой применили болтовню, психическое давления, плюс легкие домогательства. Монашка, косая в щи, решила проверить басни не менее поддатой вампирессы, от того Мыш была нажмякана везде, где можно и нельзя. Причем, во время яростного ощупывания, у неё еще и настойчиво пытались узнать — занималась ли она с неким Арвистером интимными вещами?

Наконец, когда пиво, которое эти две похабницы вылакали уже здесь, врезало им в бестолковки, они повалились спать там, где чуть было не лишили Мыш невинности, а та, вся поруганная, ушла снимать стресс на кухню. А тут уже и я пришёл.