Пинок азарта
Шрифт:
— Вот! Это тебе, подарок! Может, научишься, как быть настоящим детективом!
Я аж хрюкнул — у меня в руках была, поблескивая дорогой глянцевой обложкой, свежеотпечатанная книга за авторством Игоря Нокса, называющаяся «Анчар Крой». На обложке действительно была насквозь нуарная рожа человека в прикиде детектива. Мужик сидел в кресле со стаканом виски и смотрел на меня угрюмо, снисходительно и неверующе.
Вот гад.
— Э! Пацаны! — гаркнул я в спину неторопливо уходящим оркам, — Идите сюда!
Две минуты под недовольный писк Мыши, пара фраз, убедивших братов-акробатов, что они должны мне выпивку, а на мой гонорар
Как тебе такое, Анчар Крой?
Свой экземпляр, кстати, я никому не отдал. Мне подарили, знаете ли.
Мыш бурчала, Мыш фырчала, Мыш требовала компенсаций и контрибуций, потому как рассчитывала озолотиться, загнав с помощью детектива целую гору книг о детективах, поэтому пришлось ублажить её обедом в хорошей закусочной, перед тем как идти по магазинам. Попутно я, не мешая девице жевать, вовсю оценивал, как на неё реагируют окружающие.
Реагировали… неплохо. С удивлением, с небольшим шоком, с тыканьем пальцами и перешептыванием, но не более.
Почему? Потому что Конрад Арвистер — старый, мудрый и дальновидный вампир.
Разумные не настолько разумны, какими кажутся. Их мозг — хитрый, но ленивый орган, воспринимающий поначалу буквально всё «по одежке». Покажи им сгорбленную спину, дерганную походку на «цыпочках», вороватые взгляды исподлобья и их мозги заорут — «это же рэтчед! Бей крысу!». Но…
Покажи им гордо выпрямленную спину, плавную походку и реакции той, что росла с людьми, красиво свисающий с руки хвост, расчесанную и уложенную гриву… эти сволочи все равно заорут, что это — рэтчед. Поэтому мы прибегли к тяжелой артилерии, надев на Ассоль тесноватую маечку с открытым пупком и такие же шортики совсем несерьезного размера. Вместе с красиво выделанными обмотками на лапах, заменявшими ей нормальную обувь, девушка смотрелась секс-бомбой на выгуле.
А, как говорится, против сисек и упругой молодой задницы ни одна собака не тявкнет. Если мужикам нравится, что они видят — это полная индульгенция на существование такого разумного. К тому же, Мыш настолько отличалась от остальных рэтчедов, что вполне тянула на какого-нибудь зооморфа из отдаленного мира.
— Так что, рассказывай, — потеребил я наевшуюся соседку, уже сунувшую нос в меню для выбора десерта, — Что смогла выяснить?
— Что всё плохо, — хмуро обронила девушка, нервно убирая хвост от проходящей мимо официантки, — Не просто плохо, а совсем. Да еще и грабят тут всякие…
— Ассоль, — я закатил глаза, — Гарантирую тебе, вы бы эти несчастные книги в жизни бы не продали самостоятельно. Книги распространяются через книжные магазины, стоят немного, продаются долго. Аудитория на них, если вообще найдется, разбросана по всему городу. Максимум, что бы вы сделали с этой бумагой — это утеплили гнезда или использовали её как растопку. А теперь давай нормально рассказывай.
Мыш без особого желания начала, быстро дав понять мне, что боится. А именно — на их гнездо начали давить другие рэтчеды, причем не обычные, не соседи, а кто-то другой, из тех, кто «пришли снизу», с глубоких территорий, считавшихся вотчиной диких. Но, при этом, отнюдь не дикие.
— Не дикие? — уточнил я.
— Нет, — зябко передернула плечами Ассоль, — Обычные, нормальные. Незнакомые. Хотели купить меня. Цирсцея отказала. Они ушли, но обещали вернуться. Королева чует большую беду, хочет увести стаю, забрать
— Не трясись, с этим моментом разберемся, — решил я отложить поход по магазинам, — Доедай и возвращаемся, я поговорю с Цирсцеей.
— Зачем тебе это нужно? — неожиданно взъерошилась полурэтчед, — Чего ты хочешь добиться?!
— Первое, — показал я ей указательный палец, — Оставить тебя с собой. Взгляни фактам в лицо, среди рэтчедов тебе делать нечего. Ты можешь с ними общаться, они доверяют тебе, но что дальше? В норы ты не пролезаешь.
— Да не толс…
— Цыц. Второе. Ты представляешь себе, что такое стая в изгнании? Даже не так, ты представляешь себе, что такое — жизнь вне Омниполиса? Еда дешевая только тут. Здесь отрез мяса стоит пару десятков сигм, а за пределами города его цена легко подскакивает до талера. Прежде чем стая Цирсцеи дойдет до хоть какого-то хлебного места, она потеряет несколько своих членов просто из-за голода. Вполне возможно, что одной из первых будешь ты. Во всяком случае, я за твою жизнь не дам и талера.
В глазах Мыши промелькнул откровенный страх. На эту тему, видимо, она еще не задумывалась.
— Третье, — поднял я еще палец, — Я как могу невероятно облегчить твоей стае побег из города, так заинтересован узнать, что это за неведомые рэтчеды, которые, как ты сама сказала, не дикие и снизу. Откуда они взялись? Как жили? Чем питались? Почему мы не знаем?
— Конрад, — глаза Мыши блеснули, — На эти вопросы ты ответа сам не найдешь. Ты тоже в норы не пролезешь. И защитники наши, возможные, от Управления, в норы тоже не пролезут. А значит, ответы будет искать моя стая. Догадываешься, куда всё ведет в этом разговоре?
Аргументный аргумент. Серьезный, взрослый, взвешенный. Уважаемо.
— Хорошо, товарищ Лаудберг, — хмыкнул я, — Тогда давайте от противного. Твою стаю двадцать лет баловали канадиумцы вкусной едой. Им завидовали, но они разучились выживать. За пределами Омниполиса Цирсцея умрет, как и остальные. Теперь идём, и я всё это докажу королеве. У вас нет выбора.
А через час я это уже доказывал весьма толстенькой и очевидно напуганной до усрачки крысище, хоть и разодетой на зависть любой цыганке из Нижнего мира, но при этом далеко не глупой, образованной и сметливой. Подозреваю, что Цирсцея отчасти играла, потому как несмотря на всю взъерошенность, была довольно въедливой и недоверчивой, но этот барьер мы проломили нахрапом — в верхнем логове стаи, предназначенном для редких встреч с наружниками, был протащен провод очевидно стыренного поблизости телефона, с которого я и набрал Управление. Еще через полчаса, пока Мыш рассказывала «мамочке» о своем житье-бытье, в наш не слишком-то уютный подвал снизошла строгая, но очень красивая гномка в деловом прикиде и на каблуках. Мы на её фоне сразу начали смотреться как бомжи на перекуре.
Узнал я её сразу, новая секретарша Эммы. Странный, но логичный выбор переговорщика.
— Арвистер во многом прав, — не здороваясь, врезала гномка мягким и чуть низковатым контральто, — но у меня есть дополнения…
Через четыре часа, когда всё было закончено относительно благополучно, мы с Мышью пёрлись домой, даже не думая о каких-то там магазинах. Во-первых, было поздно, а во-вторых, у нас были заняты руки. Что я, что она тащили с собой по крепкому старому бочонку, закупоренному задолго до рождения Ассоль. Заплатить за них пришлось немало.