Пинок азарта
Шрифт:
Клуб «Все святые» ни грамма не изменился за то время, что я тут не был. Хых, как будто его много прошло. Но, как и всегда, я с удивлением отметил отсутствие сора и грязи вокруг здания бывшего оперного театра. Сама мысль о том, что обитатели этого места трудолюбиво и регулярно очищают окрестности (это в Портовом районе!) казалась абсурдной. А вот глядишь ты…
— Ну-ка постой, дай на тебя посмотреть! — внезапно остановила меня Тарасова, — Вот просто стой и всё.
Я послушно остановился, не мешая мелкой и рыжей начать вокруг меня вертеться.
— Знаешь, а очень неплохо… — наконец, промычала она, — Очень и очень.
Она не имела виду то, что на мне надето. Светло-бежевый плащ, брюки и шляпа ему в тон, жилетка чуть потемнее, белая рубашка. Ничего особенного и выделяющегося. Черные перчатки, чтобы скрыть нежную кожу вампира от солнца. Единственной чересчур бросающейся в глаза деталью моего наряда были широкие солнцезащитные очки… с полупрозрачными стеклами сочнейшего оранжевого оттенка. Их мне подогнала Ульяна, собрав несколько ящиков чуть ли не с половины Управления — какая-то из корп решила раздать пробники нового товара.
Цимис женского возмущения, источаемого рыжеволосой вампирессой, был в другом — я, грамотно воспользовавшись всеми ужасами Дней Смрада, оставил открытый заказ в одной наглухо закупоренной портняжной мастерской, чьи умелицы наворотили мне аж тридцать таких нарядов. И по очень неплохой, буквально предельно низкой цене, учитывая, что каждая портниха хотела себе мой амулетик от плохих запахов.
Теперь просто представьте себе чувства женщины, наблюдающей, как кто-то делает себе тридцать «троек». Одинаковых. Если бы не Мыш, которой нужно было объяснить, почему Конрад Арвистер богохульник и моральный урод, Алиса бы до сих пор рыдала над моим гардеробом.
А вообще, я выгляжу на все двадцать из десяти!
— Ух… — только и выдавила моя спутница после того, как мы вошли в здание клуба.
В целом, я был с ней совершенно согласен. За стойкой администратора вместо знакомого мне седоватого пузатенького орка восседала троллиха, занятая вязанием. Это была очень большая особ… а, с шириной плеч во вставшую на носочки Тарасову. На мой искушенный взгляд, это была почтенная матрона тролльего племени, весьма достойная и, судя по чертам лица, миролюбивая, но вот с точки зрения моей спутницы было очевидно, что жуткое чудище под три сотни килограмм весом, посмотревшее на неё исподлобья сквозь малюсенькие очки, явно размышляет над тем, что её домашним нужно немного постненького мясца. Которое вот, стоит. Само пришло.
— Здравствуйте, — прогудел мягкий обволакивающий бас, вылетевший из чрева большой дамы, — Вы к кому?
Кажется, Алиса слегка покачнулась от звука. А затем вцепилась мне в руку.
— Здравствуйте, — вежливо кивнул я сидящему за стойкой гиганту, — Мне нужны… гм. Как бы это сказать? Маленькие, веселые, любят пирсинг и музыку. Мы знакомы.
В этот момент я напоминал сам себе отца, приведшего свою лялечку-дочку записываться в тусовку неформалов, где её наконец-то научат пить, курить, ругаться и трахаться, от чего сначала начал улыбаться, а вот под конец этой долгой секунды задумался всерьез. А почему бы и нет? Тарасова теперь никаким группировкам нафиг не нужна, а тут компания…
— Меня Малинда зовут, — каким-то образом угадав, куда дуют ветры в моей голове, представилась администраторша, — или Зарьевна, по матчеству, я не против. Теперь здесь вместо Степпарда работаю. Вы же тот вампир, да? Они о вас
— Конрад Арвистер, а это Алиса…
— … Арвистер! — выдала рыжая мелочь, заставив меня поперхнуться.
— У вас очень красивая дочка, — обнажила Малинда внушительные клыки в улыбке, заставляя поперхнуться уже надумавшую что-то другое вампирессу, — Вам на второй этаж, зала номер двенадцать. Стучите только погромче, молодежь отсыпается.
— Спасибо вам большое, — оскалился и я, ни грамма не пугая монументальную троллиху, а затем, цапнув рыжую за затылок, пробормотал, — Идём, доченька…
— Какая я тебе доченька… — угнетенно бухтела вредная мелочь, идя под воздействием моей ладони.
— Единственная.
С тех пор, как пропала Анника, Тарасова начала себя вести немного странно. Я был не против, что она периодически ночует у Мыши, лесбийством там не пахло, скорее дефицитом тактильного контакта у обеих девчонок, но вот первую же попытку шляться по дому в одной майке пресек крепким подзатыльником. Это воздействие как-то неправильно было воспринято и с тех пор Алиса временами подглючивала. Ну вот как сейчас.
Обогнув сидящих жопами прямо на лестнице молодых орка с орчанкой, самозабвенно целующихся взасос, я был вынужден слегка надавить на Алису, остро заинтересовавшуюся вопросом как у этих ребят не сцепляются клыки при таком контакте. Пришлось потом шепотом объяснить, что таки сцепляются, поэтому никогда не стоит дергать целующихся орков. Они очень чутко относятся к своим зубам.
Хотя что и говорить, сам едва удержался от аплодисментов. Встретить в Омниполисе парочку чистокровных, проявляющих друг к другу половой интерес? Большая редкость. Ну разве что среди троллей и рэтчедов…
Зала номер двенадцать была закрыта, а стучаться мне не захотелось. Эхо под сводами театра было замечательное, портить однорасовую любовь на лестнице счел натуральным злом, поэтому просто-напросто вскрыл шаткий и хлипкий замок своей кровью, а затем и вошёл в обитель неформалов, заводя за собой ребенка.
Внутри была полутьма и запах мощного кутежа. Логово пирсингованных любителей тусоваться представляло из себя лежбище убитых, но воскрешенных диванов, кроватей и просто толстых ковров с раскиданными повсюду элементами одежды, пустыми бутылками и разными подозрительными приспособлениями для приема легких наркотических веществ в виде дыма. Бурбуляторы или как-то так? Кроме того, в углу немалого помещения, в котором мной было обнаружено несколько спящих полуодетых тел, стояло натуральное кресло из кабинета гинеколога, на которое Тарасова сделала большие глаза. Я лишь, пренебрежительно фыркнув, потыкал ей пальцем в аккуратно сложенный на подоконнике набор татуировщика с машинкой, но девушка ничего не поняла.
Неформалы устроились очень даже роскошно, у них тут даже своя душевая с туалетом была, плюс закуток, на котором тарахтели два старых холодильника и стояли банки с кипятильниками. Эдакое полностью обжитое логово, где хочешь туси, а хочешь живи, в случае чего. Причем, подметил многоопытный глаз, если нивелировать следы прошедшего кутилова, то становится понятно — тут поддерживают порядок. Относительный, конечно, но более чем приемлемый.
Теперь осталось только нивелировать последствия моей осторожности помешать расцвести большой орочьей любви. Проще говоря — добиться контакта, не подняв панику среди мирно спящего населения.