Пионеры Вселенной
Шрифт:
Лиза с детьми в саду качалась на качелях. Вдруг постучали в калитку.
– Здесь живут Осокины? – спросил мужской голос.
– Сейчас откроем! – Лиза поспешила к калитке и, распахнув ее, удивленно всплеснула руками:
– Боже мой, Катя! Милая сестричка, ты ли это?
– Я, я, Лизочек! – радостно воскликнула нарядная молодая дама в вуалетке и модной шляпке. Они обнялись, расцеловались.
– Лизочка, позволь тебе представить моего мужа, – кивнула она на высокого, статного подполковника с лихими усами. – Александр Петрович Громов.
Тот церемонно
– Очень рада. Мы, кажется, встречались в Петербурге?
– Ну, конечно же, Лизочек, – защебетала Катя, – я же вас знакомила на моих именинах.
– О, это было так давно… впрочем, я помню, Катя, тебя окружали юнкера в белых кителях.
– Простите, но я был тогда уже прапорщик, – галантно улыбнулся подполковник.
– Ах, да, да, вспоминаю… Прошу вас, господа, в дом! Ты и представить не можешь, Катюша, как обрадуются старики…
Лиза, провожая гостей, мгновенно вспомнила, как десять лет назад они ехали по Неве в лодке и как она, увидев Кибальчича, попросила ее высадить. От этих воспоминаний пахнуло юностью. Лиза зарделась и, вбежав на террасу, крикнула:
– Мамочка! Папа! Посмотрите же, кто к нам приехал!
День был теплый, безветренный: обедали на террасе. За столом собралась вся семья. Гостей наперебой расспрашивали о Петербурге, о новостях, и как-то сам собой разговор перекинулся на последние тревожные известия – о холере на Волге.
Павел Петрович хотя и готов был поговорить на эту тему, однако счел неудобным за столом… Он ловко перевел разговор на другое, обратись к подполковнику:
– Вы в каких войсках изволите служить?
– Раньше я был докладчиком в Главном артиллерийском управлении, но уж с полгода, как переведен в Военно-инженерное ведомство.
– Так-с, понимаю… занимаетесь разными новшествами по армии?
– Да, в этом роде…
– А к воздухоплаванию не имеете отношения? – спросил Стрешнев.
– Самое прямое! Прикомандирован к Военному воздухоплавательному парку.
– Вот как! – удивилась Лиза. – Тогда вы безусловно знаете все новости об аэростатах.
– Абсолютно все! А почему вас это занимает?
– У нас есть друг, учитель, исследователь, который представлял проект управляемого аэростата.
– Позвольте, это учитель из Боровска? Кажется, Циолковский?
– Циолковский! Вы о нем знаете?
– Помилуйте! Я даже присутствовал при обсуждении его проекта в Императорском русском техническом обществе.
Все замерли, притихли. Так было неожиданно это сообщение.
– И вы помните, как это проходило? – спросил Стрешнев.
– Отлично помню.
– Говорят, что проект был отвергнут без достаточной мотивировки? – сказал Павел Петрович. – И газеты писали очень обидные слова.
– Что вы, что вы! Я отлично помню. Докладывал сам председатель отдела профессор Федоров. Он говорил в высшей степени корректно: выступал не столько против проекта господина Циолковского, сколько вообще против аэростатов. И все были с ним согласны.
– Но почему же? Ведь управляемые аэростаты – наше будущее! – воскликнул
– Что вы! Совсем нет! Даже напротив!
– Простите, господа, – прервала Лиза, – вы уже углубились в сферу техники, а я хочу показать Катюше наш сад и…
– О, сделайте одолжение, Елизавета Павловна, – с поклоном сказал подполковник.
Когда дамы и дети ушли, он открыл серебряный портсигар.
– Не угодно ли, господа?
– Благодарствую! – пробасил Павел Петрович и взял папироску.
– Вижу, вас очень удивили мои слова, – струйкой пуская дым, продолжал подполковник. – А дела обстоят именно так. Ваш Циолковский, живя в глухом уездном городишке, несколько отстал от событий. Он предлагает строить управляемый аэростат, от которого, в сущности уже отказались на Западе. Да-с! Попытки постройки управляемых аэростатов предпринимались в Европе и Америке не раз, но они оканчивались неудачей. У нас рассматривался проект управляемого аэростата Костовича, с разработанным им же четырехтактным бензиновым двигателем. Этот аэростат имел жесткий каркас из прочной фанеры, был надежен, и все же от постройки его мы отказались. Отказались потому, что аэростат – всегда будет игрушкой в руках стихии.
– Позвольте, – прервал Павел Петрович, – но что же тогда двинет человечество вперед?
– Вот! Именно об этом я и хотел вам доложить, господа. Передовые люди в области воздухоплавания сейчас увлечены идеей создания летательных аппаратов тяжелее воздуха…
– Уж не сказочных ли ковров-самолетов? – усмехнулся Павел Петрович.
– Отнюдь! Речь идет, господа, о металлических и фанерных самолетах, снабженных двигателями. У нас инженер Можайский построил такой самолет, гигантских размеров. Правда, ему не удалось пока подняться в воздух, но работы продолжаются… А в прошлом году француз Клеман Адер сделал попытку оторваться от земли на своем «Эоле».
– И что же?
– Был близок к победе, но помешали какие-то неполадки. Известно, что в Англии изобретатель Максим строит огромный самолет с несколькими воздушными винтами. Так можно ли, господа, в наше время – время машин, заниматься усовершенствованиями аэростатов – изобретения столетней давности? Нет, господа, нельзя-с! Мы должны идти дорогой прогресса! – уверенно заключил Громов.
– Н-да! – почесал бороду Павел Петрович, – видать, Сергей Андреич, полеты в небо – штука непростая. И кто прав – судить не нам… Пойдемте-ка, господа, купаться…
Глава восьмая
1
Новый 1892 год начался в Калуге затяжными морозами. Несколько дней подряд на высокой крыше гимназии укрепляли большой белый флаг – классные занятия отменялись.
Стрешнев дома скучал, перечитывал старые журналы, а после обеда сел с тестем за шахматы. Не успели разыграть дебют, как в гостиную вошла кухарка с запиской.
– Вам, барин, письмо, – сказала она Стрешневу, подавая записку, – пришел сторож из училища – дожидается ответа.