Пир попрошаек
Шрифт:
Лайам вздрогнул и быстро спросил:
– Что это вы задумали?
– А как по-вашему? – Оборотень ухмыльнулся еще раз и поглядел Лайаму прямо в глаза.
–Но вы ведь не знаете наверняка, кто виновен в его смерти.
Оборотень глядел, не моргая.
– Вы ведь не знаете?
Волк и теперь ничего не сказал.
– Послушайте, – принялся убеждать его Лайам. – Послушайте, с этим торопиться не стоит. – От кражи, которую он взялся расследовать, внезапно пахнуло большой кровью. К похищению уже примешаны два убийства, и назревает третье – в финале ссоры, которую затеяли Квэтвел и Ульдерик. Волка
Оборотень все молчал, все сверлил Лайама пронзительным взглядом. Наконец он сказал:
– Если вы найдете его, что тогда?
– Тогда мы узнаем, не он ли убил Шутника.
– А если не он?
Лайам пожал плечами.
– Не пойдет! – Волк упрямо выпятил нижнюю челюсть, и терпение Лайама лопнуло.
– Очень даже пойдет! – гневно воскликнул он. – Это лучшее, на что может рассчитывать гильдия! У вас появляется шанс. Почему же вы не желаете за него ухватиться? Если заказчик убил Шутника, им займется эдил. А вам не придется воевать с попрошайками. Если вы убьете кого-то, думаете, они это стерпят? Особенно если никто из них и пальцем не тронул вашего Шутника. Что тогда будет? Война? Вы хотите войны или честной разборки?
Оборотень отвел взгляд и переступил с ноги на ногу.
–Так вы будете ждать? – потребовал Лайам прямого ответа.
Волк пожевал губами, потом сказал:
– До завтрашней ночи. Я подошлю к вам Мопсу.
Он повернулся и побежал тяжелой рысцой по улице вниз – в сторону порта. Лайам окликнул его пару раз – но без толку. Ему ничего не оставалось, как выругаться и сплюнуть в сердцах на мокрую мостовую.
«Похоже, сегодняшний день будет подлиннее вчерашнего», – подумал сердито он и сплюнул еще раз.
В казарме было тепло и уютно, но Лайам никогда не ощущал себя здесь своим. Его знали, к нему относились с подчеркнутым уважением, однако между ним и стражниками всегда существовала черта, переступить которую может лишь тот, кто получает солдатский паек и денно и нощно несет нелегкую службу.
Он сидел, вытянув ноги, возле камина, ожидая, когда эдил разберется с группой вернувшихся с обхода патрульных – у двоих из них руки были выпачканы в крови.
– Вы двое, – ткнул пальцем эдил. – Доложите о том, что было, дежурному, потом вымойтесь, почистите форму и ступайте домой. Сержант, раздели остальных на два отряда, половина пусть толкается здесь, а других отпусти по домам. Но к вечеру чтобы вернулись, я хочу усилить ночной патруль. Праздники тяжелое время, мы должны лопнуть, но обеспечить порядок. Сержант, проследи, чтобы до каждого это дошло. Да, вот еще что – сообщи всем приметы паренька и девчонки.
Сержант занялся стражниками, потом вернулся к эдилу – обсудить распорядок и маршруты ночных патрулей. Лайам в который раз поразился, сколько всякой всячины приходится держать его приятелю в голове. Эдил так и сыпал названиями улиц, улочек, переулков и тупичков Саузварка, уточнял время обхода кварталов и численность караульных отрядов, затем повелел удвоить дозоры, направляемые в Муравейник, и отпустил помощника только после того, как тот без запинки
По правде сказать, Ренфорд, я жду от вас неплохих новостей. Из вашей записки я понял, что чужак-чародей вам известен, а это значит…
– Только его имя, – перебил приятеля Лайам и смолк, соображая, как поступить. После встречи с Оборотнем версия с чародеем показалась ему бесперспективной – и настолько, что он успел о нем позабыть. Человек, нанявший Кривоката и Шутника, явно был гостем четы Окхэмов, а Дезидерий в число друзей Окхэмов никак не входил. Из круга подозреваемых теперь выпадали и женщины, участвовавшие в вечеринке, и таким образом задача замечательно упрощалась. Но под каким соусом все это эдилу подать? Сообщать о своем осведомителе Лайаму совсем не хотелось.
– Не думаю, что чародей замешан в этой истории, – осторожно заговорил он. – Замки вскрыл вор-профессионал. И впустил его в дом один из гостей Окхэмов. Это мы с вами определили вчера. А сегодня утром я узнал еще кое-что.
Лайам умолк и поглядел на эдила. Тот, нахмурив кустистые брови, внимательно смотрел на него, но молчал. Лайам прокашлялся, отвел взгляд и продолжил:
– Вора наняли через посредника, нищего. Этот нищий привел профессионала к заказчику, и заказчик впустил их в дом. И вот моя новость – прошлой ночью профессионала убили. Впрочем, нищий тоже убит.
– О нищем я уже знаю, – вмешался эдил.
– Что? – резко спросил Лайам. Эдил нахмурился.
– Ваш нищий – мы нашли его тело сегодня утром.
– Нет, – медленно проговорил Лайам. – Это я нашел его тело, и это было вчера. Помните мертвеца, которого я вам привез? Его зовут Кривокат. Вернее, звали, – поправился он. – А о каком убитом вы говорите?
Кессиас закатил глаза под лоб.
– А я уж надеялся, что дельце раскрыто! Сегодня утром мы нашли на улице мертвого оборванца. Жестоко избитого, череп его был размозжен. Поэтому я и решил усилить ночные дозоры. Так вы говорите, это не тот?
– Нет, это кто-то другой, – ответил Лайам, подумав с ужасом, не затеял ли Волк обещанную расправу, но тут же отбросил нелепую мысль. Главарь воровской гильдии не мог начать эту войну раньше, чем узнал о гибели Шутника. – Мертвец, которого я вам привез, – и есть тот посредник. Его прямо в склепе убил заказчик, а труп сбросил в море. С балкончика, на который я выходил. Произошло это две ночи назад. А вор, который взламывал замки на дверях склепа, убит вчера ночью. Человек, с которым я имел разговор, считает, что его прикончили нищие – в отместку за Кривоката. Но я лично думаю, что убийца – заказчик.
– Да, это больше походит на правду. Нищие не такие скорые на расправу. Я знаю их предводителя – он, конечно, редкий пройдоха, но всегда стремится действовать по понятиям. Значит, выходит, человек, какого мы ищем, – дважды убийца, а? – судя по тону Кессиаса, новые обстоятельства дела ничуть не радовали его.
– Возможно. Кривоката, во всяком случае, убил именно он. Зато круг подозреваемых теперь значительно сузился. Обеих женщин и чародея мы смело можем отбросить. Остаются Кэвуд, Фурзеус, Квэтвел и Ульдерик. С двумя последними я уже повидался.