Пиратский граф

Распопов Дмитрий Викторович

— Сеньор Чакон, не волнуйтесь, — миролюбиво ответил я, — всё что я хочу, это взглянуть на ваши бухгалтерские книги и уже в зависимости от того, что я там увижу, скажу вам, зачем я здесь.

— Мне скрывать нечего, — пожал плечами дворянин, — инфанты мне как собственные дети, так что извольте.

Он привёл нас в маленькую комнату, где едва горел камин. Явно из экономии в него не клали много дров и достал пять толстых книг, положив их на стол.

— Прошу, — иронично сказал он, обращаясь ко мне.

— Бернард, — попросил я швейцарца и тот

посадил меня на стул управляющего, а сам по очереди помог мне листать книги.

Нейроинтерфейс привычно всё сканировал и разбивал по графам, как я привык использовать цифры для отчёта и уже скоро перед глазами у меня выстроилась гигантская таблица доходов и расходов. Всё оказалось ещё печальнее, чем говорил нам Чакон. Он вкладывал личные деньги в содержание замка, видно не сильно уже и рассчитывая когда-то получить их обратно от короля.

— М-да, — протянул я спустя полчаса, когда все ждали моего решения, а сеньор Чакон стоял с большим изумлением на лице, видя, с какой скоростью Бернард листает бухгалтерские книги.

— Что-то нашёл Иньиго? — заинтересовался дядя.

— Да, что сеньор Чакон вложил три года назад тысячу флоринов, два года назад две тысячи, а в этом уже почти две с половиной тысячи личных денег, — кивнул я задумчиво, — и все средства идут на целевые траты: дрова, еда, одежда, ремонт. У меня в данном случае вопросы больше к короне, чем к управляющему, как до этого довели содержание инфантов.

— Вы всё это узнали за полчаса? — изумлённо воскликнул управляющий, — да здесь тысячи записей! Как такое возможно?!

— Мой друг, — успокаивающе положил руку на плечо Чакона дядя, — это Иньиго, он знает больше десяти языков, прочитал за свои четыре года больше книг, чем я за всю жизнь, так что поверь мне, тут как раз нет ничего удивительного.

— Сеньор Иньиго, — тот в удивлении мне поклонился, — как управляющий, я могу только поражаться вашим способностям.

— Вот что сеньор Чакон, — задумчиво ответил я ему, — составьте за время нашего с дядей пребывания здесь, смету ваших самых оперативных потребностей и включите туда стоимость приглашённых учителей по самым необходимым предметам. Никакого пения, вышивки, только то, что пригодится инфантам для управления королевством в случае нужды.

— А она может случиться сеньор Иньиго? — на меня остро посмотрел управляющий.

— Это ведает только господь, — я перекрестился, — мы же можем с вами сеньор Чакон, только постелить соломку, чтобы не больно было упасть, если такое вдруг случится.

— Сеньор Иньиго, я разумеется составлю смету, но будет ли в ней смысл, если его преосвященство говорит, что в его отчёте будет указано, что у нас всё хорошо, — поинтересовался он у меня.

— У меня немного денег, — ответил я ему, — но я кастилец и хочу, чтобы не только вы вкладывали свои средства в воспитание нашего будущего.

— Вы хотите вложить в обучение инфантов свои деньги? — изумился он, — но почему? Зачем это вам? У них нет прав на трон.

— Сегодня нет, — поправил я его, — а поскольку взамен

за свою помощь я ничего от вас не прошу, кроме того, что вы будете чаще упоминать моё имя в их присутствии и причем желательно в положительном ключе, то думаю вы не откажитесь от протянутой руки помощи.

— Сеньор Иньиго, если бы дело касалось меня, я может быть ещё и поискал в ваших поступках тайные мотивы, — тяжко вздохнул он, — но у Изабеллы всего два платья! И оба неоднократно штопанные! И это у инфанты Кастилии! Про Альфонсо я вообще молчу, у мальчика только один костюм.

— Хм, давайте сеньор Гонсало, чтобы инфанты лучше запомнили моё появление, вы дадите мне ещё и перечень того, что нужно им в первую очередь, — решил я, — мы с вами это купим и я преподнесу это в подарок.

— Сеньор Иньиго, я не могу просить у вас большего, — мужчина явно обрадовался, что кому-то ещё кроме него стало небезразлична судьба детей королевской крови.

— Также прошу написать мне список того, чему вы их обучаете сеньор Чакон, я составлю для них программу обучения и список необходимых учителей, — попросил я его.

— Конечно сеньор Иньиго! — быстро закивал он, — я буду только счастлив, если инфанты получат хорошее образование.

— Что же, тогда за дело, — улыбнулся я и поёжившись добавил, — а пока Бернард отправь несколько человек укупить дров, иначе я тут замёрзну раньше, чем увижу детей.

— Конечно сеньор Иньиго, — улыбнулся швейцарец, — как только посажу вас в кресло и закутаю несколькими одеялами.

— Я покажу комнаты, выделенные для его сиятельства, — тут же ответил ему Гонсало.

Глава 4

Когда маленького Мендосу унесли, Гонсало Чакон повернулся к задумчивому епископу.

— И кого вы мне привезли ваше преосвященство? — поинтересовался он у него.

— Он мой племянник Гонсало, — хмыкнул тот, — и да, он того же возраста, что и Изабелла.

— Да он не ребёнок! — изумился управляющий, — он говорит и рассуждает, ровно так же, как и мы с вами! А эта его работа с бухгалтерскими книгами? Я никогда подобного не видел!

— В отношении Иньиго, я дам тебе один совет Гонсало, — улыбнулся епископ, — рядом с его именем никогда не ставь слово «невозможно». Я скажу тебе лишь несколько фактов из его биографии: он долго жил в Риме, знаком с кучей кардиналов, в составе инквизиторов расследовал ересь в Неаполе, был дважды послом папы и владеет десятью языками, в том числе древнегреческим и латынью.

Гонсало Чакон поражённо покачал головой.

— У меня в голове такое не укладывается, — признался он, — я постоянно вижу Изабеллу и Альфонсо, и их не интересует ничего кроме игр и прогулок. Они даже учиться не хотят временами, приходится их заставлять.

— Кстати он граф не Кастилии, а Арагона, — добил знакомого Педро, — король Альфонсо V лично наградил его этим титулом.

— Невозможно, — дворянин откровенно не верил словам епископа, хотя умом понимал, что такими вещами шутить никто не будет.