Писарь Первой конной
Шрифт:
— Пошли по Преображенской улице до Волги, — предложил я, — там на берегу где-нибудь посидеть можно.
— Хорошо, — покладисто согласилась Ира.
— Так чего хотела? — спросил я. — Влюбилась или Федя прислал?
— Вот еще надо в тебя влюбляться! — возмутилась девушка, щеки у нее покраснели. — Федя сказал, что начальство дало добро, но при условии, что ты сразу передашь информацию для нашей разведки.
— Убивать меня пока не будут? — уточнил я.
— Да, — девушка опять покраснела. — Я связная.
— А что я должен узнать? — спросил я. — Задание то какое?
— Не сказали. Все что сможешь узнать. Они не знают твоих возможностей.
Я задумался. Так я до сих пор и не решил, кому должен помогать, красным или белым? Как-то все решается само собой за меня. Сейчас я фактически согласился стать разведчиком красных, и мне почему-то не хочется предавать ни наивного особиста Федю, ни вот эту девушку, идущую сейчас рядом со мной. В контрразведке белых ее изнасилуют, замучают, расстреляют. Мне это ни капельки не нужно. С другой стороны, и казаков сотни «дяди» тоже подставлять не хочется. Притерся я уже к ним.
А вот кого совершенно не жалко, так это генерал-лейтенанта А. Г. Шкуро. В Великую Отечественную войну он воевал на стороне фашистской Германии в звании группенфюрера СС. Да и в гражданскую войну с мирным населением особо не церемонился. Дорогу его конного корпуса по тылам красных украшали виселицы и могилы замученных русских людей.
— Хорошо, — сказал я Ирине, — у меня есть для вас информация. 3-й Кубанский конный корпус Шкуро получил задание взять Воронеж. Если ничего не предпринимать, то к 17 сентября 1919 года его войска войдут в город.
— Ты откуда знаешь? — спросила Ирина.
— Знаю. Случайно услышал разговор казаков, у которых знакомые есть в корпусе Шкуро.
Мы вышли на берег Волги. Прошли немного по набережной, которая оказалось очень скромной. В общем-то гулять тут было негде, тем более в таких туфельках как у Ирины, кругом грязь, валяются бревна, вдали бродят небритые личности неприятного вида. Пошли в обратную сторону.
— А когда целоваться будем? — спросил я Ирину улыбаясь.
— С чего это вдруг? — ощетинилась она.
— Так для конспирации. А то что получается, сама подумай. Пришла девушка, можно сказать — невеста. Подайте мне сюда Митрия. Полчаса меня ждала у ворот, а потом ни разу не поцеловались. Согласись, со стороны это выглядит очень подозрительно. Тебя же потом твои же товарищи и спросят, как же так товарищ Ирина, вам поручили важное задание, а вы его провалили.
— Хорошо, — девушка покраснела, — поцелуемся при прощании у ворот.
— А ты целоваться то умеешь? — спросил я. — Может сначала нужно потренироваться. Чтобы все выглядело как по-настоящему. Любовь, морковь и все прочее.
— Никакого прочего не будет, — строго сказала девушка.
— Я же говорю вид
— Как кто? — удивилась она. Тут я вспомнил, что еще никаких пионеров нет и в помине. Первая пионерская организация появится, кажется, в 1924 году.
— Неважно, — обнял Ирину за плечи и привлек ближе к себе, она попыталась дернуться в сторону, но я строго прошептал ей в ушко:
— Знакомые казаки идут, сделай вид, что сама прижимаешься ко мне.
Она только что-то пискнула в ответ, но больше вырываться не стала. Дошли до части. У ворот по-прежнему стояли курильщики. Я повернул девушку к себе и поцеловал в губы долгим поцелуем. Пару раз она пыталась вырваться, но я ее каждый раз удерживал.
— Рано. Помни о конспирации. Ты связная или кто?
Наконец она вырвалась. Щеки горели пунцовым цветом.
— Когда снова придешь? — спросил я.
— Когда скажут, тогда и приду, — зло ответила девушка.
— Нет, так не пойдет, — возразил я. — Приходи через три дня в то же самое время. Я заранее отпрошусь у сотника.
— Хорошо, — сказала Ирина и побежала по улице в обратную сторону, а я пошел в часть. За нее я не беспокоился. Связную наверняка скрытно провожает пара боевиков из красного подполья.
Через три дня Ирина пришла, как условились. Я уже был готов и стоял неподалеку от ворот. «Дядя» на прогулку с девушкой отпустил без звука. Даже не сказал, чтобы я не оставался на ночевку.
В этот раз Ирина пришла в шляпке, пальто, на ногах ботинки. На дворе осень. За эти три дня резко похолодало. Летняя теплая погода сменилась осенней, сырой и холодной.
Мы пошли по улице.
— В прошлый раз за нами следили, — сказала Ирина.
— Твои подпольщики, — усмехнулся я.
— Были и другие, — не стала отрицать очевидное Ирина. — Из ваших казаков за нами шел мужчина: одет как казак, небольшого роста, черноволосый, длинный усы торчат в разные стороны.
— Есть такой, — сказал я, припоминая, — все время вертится возле кабинета сотника. Наверное, его за нами сотник послал. Я же говорил, «дядя» мне не доверяет.
— Был еще один. Похож на шпика. В черном костюме, черные усы, лицо бледное, не запоминающееся, глаза маленькие.
— Такого не знаю, — ответил я подумав, — но могу догадаться. На днях в сотню приезжал начальник местной контрразведки, меня допрашивал. Лишнего я ничего ему не сказал. Скорее всего это он установил слежку.
— Вот теперь понимаешь, что не зря я тебя учил, как нужно вести себя на свидании, а ты сопротивлялась.
— Извини, я была неправа, — надула губки Ирина.
— Узнал что-нибудь новое? — спросила девушка.
— Да, в левом кармане твоего пальто лежит план обороны Царицына.