Письма героев
Шрифт:
Выждав минут пять, Рихард закрыл дверь на щеколду, затем вернулся к столу, налил стакан воды из графина, выкурил сигарету. Только затем он вытащил конверт. Судя по штампам и маркам письмо целых две недели шло из Швеции. По меркам сегодняшнего дурного времени это очень быстро.
Конверт путешествовал из нейтральной страны через Германию в Швейцарию, а из Цюриха попал в Лотарингию в мешке почты Красного Креста. Надо добавить, до этого письмо в другом конверте неделю ехало и плыло поездом из Петербурга в Або и паромом в Стокгольм. Война войной, а люди хотят писать и получать весточки от своих близких. Расколовшие
Письмо от родителей Алексей отложил в сторону, первым он взял лист бумаги, исписанный угловатым мелким почерком Кирилла. Даже странно немного читать письмо сына, непривычно. Какой он сейчас? Взрослый мужчина, по российским законам совершеннолетний. Двадцать лет человеку. Алексей вдруг понял, что даже не знает, как сейчас выглядит его старший.
'Здравствуй. Папа! Извини, что ни разу не писал. Знаешь, только сейчас я начинаю немного понимать тебя. Грешен, не понимал и не знал, почему ты оставил нас и уехал. Спасибо, за те деньги, что ты посылал маме. Спасибо за дядю Ваню, дядю Тимофея, тетю Лену. Они мои самые близкие люди, родные, одна наша кровь.
Тетя Лена тебе привет передает. Просит чаще писать и не забывать. У нас зимой даже солнца нет, остается только согреваться теплом близких людей. Твое последнее письмо тетя Лена постоянно перечитывает. Вспоминает, каким ты был серьезным гимназистом и как на полном серьезе собирался сбежать из дому на фронт. Ты тогда в последний момент образумился. Я всегда об этом вспоминаю, когда меня кто-то подбивает на дурное дело. Раз ты тогда смог, то и я могу.
Погода у нас экзотическая. Офицеры говорят, что мы живем и работаем в Европе, но уж больно не европейские у нас места и климат. Как маленький островок цивилизации в окружении холодного арктического ада древних викингов. Но это только для приезжих. Как обвыкнешь, замечаешь вокруг суровую красоту этого края, с высоты бывает сердце захватывает от восторга, когда видишь эти сопки, тундровые ручьи, оленьи упряжки туземцев, наслаждаешься красотами наших равнин и гранитных гор.
Рассказывают, весной будет еще красивее. Все растет, зеленеет и расцветает. Мой друг показывал пейзажные картины и фотографии. Бесподобно. Вся тундра в цветах.…'
Алексей отложил письмо. Глаза щипало. На душе лежал камень. Взгляд комбата зацепился за сумку с вином и сыром в углу. Поднялся, убрал вино в шкаф на самую верхнюю полку. Сегодня не до того, желание выпить улетучилось напрочь, сначала от разговора с комиссаром, а теперь еще вот это. К черту! Вызов судьбы надо принимать с открытым забралом и достойно.
Выкурив еще одну сигарету у окна Алексей вернулся к письму. Сын писал о жизни, отношениях с соратниками, посетовал на дороговизну французских вин в последнее время.
«Папа, рано или поздно все это закончится. Если ты сейчас читаешь это письмо, значит мы обязательно встретимся. Или ты вернешься в Россию. Или я прилечу во Францию. Или пересечемся в другой стране. Это не важно. Все равно я найду тебя и сестренку. Большой привет Юле! Уже знаю и верю, она вся в нас».
— Встретимся, сынок. Ты прав, — пробормотали губы.
По щеке скатилась слеза, в носу защипало. Чувств Алексей не стеснялся. Жизнь — это жизнь. Мужчины тоже плачут, когда это надо. На душе потеплело. Вдруг дошло понимание — впереди грязь,
— Встретимся.
Не в России, конечно. В этой стране никогда не будет коммунизма, ближайшую тысячу лет точно. Русские пропащая нация, слишком индивидуалисты, слишком хорошо в России живут рабочие и слишком хорошо зарабатывают крестьяне, светлое будущее с такими людьми не построить. А вот у Франции или США перспективы куда оптимистичнее. Какая в конце концов разница, где строить прогрессивное общество? Какая ерунда, право дело.
Глава 30
Палестина
12 мая 1940. Иван Дмитриевич.
После того как спал полуденный зной удалось глянуть на противника. Англичане укрепились на Голанских высотах, сходу сбить их не удалось, потому пехота мехбригады и приданные моторизированные части спешно окапывались, мобильные отряды на броневиках и мотоциклах прощупывали противника, искали обходные пути. Все ждали, когда подтянутся полноценные пехотные части с нормальной артиллерией.
Солдаты механизированного полка вгрызались в каменистую землю, углубляли окопы и готовили позиции для осадной артиллерии. К этому делу и привлекли саперов. Работать старались в сумерках и ночью, и не только из-за жары — у англичан вдруг выявилась нехорошая привычка постреливать по скоплениям людей. Своя же артиллерия бригады, это по большей части полевые трехдюймовки и противотанковые 47-мм дыроколы.
Единственная батарея гаубиц достаточно энергично вела контрбатарейную борьбу, именно рык этих орудий саперы и слышали. Однако, сегодня комбриг отвел тяжелую артиллерию в тыл. Его можно понять, шесть 48-линейных гаубиц явно недостаточно для подавления полосы укреплений на высотах. Приходилось постоянно маневрировать под огнем противника, менять позиции. На каждый русский залп тут же реагировала целая свора полковой и дивизионной артиллерии противника калибром в 4–5 дюймов. Это чудо, что командиры огневых взводов избежали потерь.
Уже ночью на линию соприкосновения стали прибывать первые батальоны третьей Царицинской. Ребята занимали позиции прямо с марша. Под утро бронегренадеров мехбригады вывели в оперативный тыл. Следом за механизированной пехотой приказ получили саперы. Роте капитана Чистякова предписывалось отдыхать. Хороший приказ, но, как и все в этой жизни с подвохом.
Иван Дмитриевич глядел на бесконечные колонны машин с людьми и снаряжением. Мимо расположения роты как раз шли тягачи с большими орудиями. На кабинах машин тактические значки Царицинской пехотной и гербовые щиты с перекрещенными осетрами.
— О чем задумались?
— О жизни, смерти, долгах и бесконечности вселенского бедлама в наших штабах, Алексей Сергеевич, — Никифоров махнул в сторону беззаботно кативших по шоссе артиллеристов. Сквозь гул моторов и лязг железа доносились звуки гармони.
— Это еще нормально. Меня больше удивляет этакая благородная бесшабашность нашего командования. Оторвались на шестьсот верст от тылов, снабжение висит на ниточке, у англичан в Палестине три полноценные дивизии.
— Суворов тоже любил против превосходящего противника в атаки ходить.