Письма героев
Шрифт:
— Тогда давайте летать четверками, еще больше пулеметов, — рубанул Нирод.
— Давай! Только по две пары вместе, — ухватился Кирилл.
— Попробовать надо. Оффенберг вылет выбьет?
— А что пробовать? Мы уже в Романове так летали. Над берегом отрабатывали.
— Немцы давно парами работают, не хуже нашего получается.
— Кирилл, пиши, — Сафонов пихнул летчика в бок.
Проект рапорта переписывали три раза. Только затем опять всей эскадрильей пошли к командиру. К чести Оффенберга, суть он ухватил сразу, сам мучился с ведомыми. В каюте Владимира Сергеевича опять все переписали начисто,
— Молодцы, — изрек Черепов, выслушав коллективный доклад и пробежавшись по рапорту.
Почесав в затылке, подполковник пообещал подумать. Нет, не что делать с прожектом, а как донести его до начальства. От себя предложил уже в грядущих боях не бояться ломать тройки.
— Нас почти к Исландии вынесло, — пояснил Константин Александрович, — без крепкой драки точно не обойдется.
— Тогда давайте сразу на пары разбиваться. Еще ведущие нужны.
— Нет времени двойки слаживать. Эх, бить не строить, боюсь наломаем дров. У меня кроме вас еще две эскадрильи. Смешаем построения без тренировки, таких дров наломаем, и сами погибнем, и авианосец без нас утопят.
Как вернемся в порт, всех отправлю на береговые аэродромы и выпишу бензин. По два-три вылета на каждого, там посмотрим, что лучше работает тройка, или пара. А пока без необходимости строй не ломаем. Усекли?
При этих словах командира авиаотряда Кирилл грустно усмехнулся — неистребима наша бюрократия. Казалось бы, война идет, а на каждый учебный вылет надо гору бумаги исписать, приказы подготовить, бензин и летное время выделить.
— Господин полковник, а когда на все машины поставят рации? — поручик Сафонов пользуясь случаем задал давно наболевший вопрос.
— Я каждый день спрашиваю, — тихо ответствовал Черепов. — Обещают, все новые машины скоро пойдут с рациями.
— А старые? У нас же половина истребителей «молчуны», только с приемниками. Как воевать без связи?
— Пока так и будем воевать. В армии дела еще хуже, у них треть машин с передатчиками. И старых машин больше. Сам понимаешь.
— Но нам хоть обещают передатчики поставить?
— Обещают с осени. На последнем совещании интендантство клялось и божилось все закупить и поставить. Но понимаете, заводы работают в две смены. На радио у всех спрос бешенный, с руками, прямо с заводов рвут. Есть нехорошие разговоры, дескать, не могут у нас так быстро выпуск нарастить. Что-то там с сырьем не все ладно.
Не успел начальник отряда ответить на один вопрос, как ребята вспомнили о пушечных истребителях. Морские летчики люди зубастые, палец в рот не клади, своего не упустят. Специфика службы и ежедневное хождение по кромке за ручку с костлявой способствовали.
В русской авиации мотор-пушки ставились только на фронтовые «Дрозды» с V-образными моторами и на тяжелые перехватчики. И вообще, до недавнего времени все считали, что истребителям за глаза хватает крупнокалиберных пулеметов. Увы, на горьком опыте выяснилось, «береза» не всегда пробивает бронеспинку «Спитфайра»
Рекламации в Морское и Военное министерства шли потоком, но в России всегда долго запрягают, да еще думают. Пока махина раскачается…. И опять мы оказались не готовы к войне. Высокие чины с золотыми эполетами казалось-бы обязаны видеть будущее, однако, заслуженные боевые генералы опять готовились не к той войне. Тот же «Сапсан» господина Поликарпова вроде прекрасная машина, но недовооружен. Два крупнокалиберных и два пехотного калибра пулемета маловато чтоб сбивать «Веллингтоны» и четырехмоторные «Стирлинги».
Глава 32
Северная Франция. Буамон
13 мая 1940. Алексей.
Приказ выдвигаться на фронт интербригада получила уже в понедельник утром. Видимо, за вчерашний день шок прошел и командование со всей энергией взялось за дело. Вспомнили и про коминтерновские формирования. Приказано сниматься и срочно выдвигаться.
Приказ это одно. Его реализация куда интереснее. Вроде, здесь все близко, расстояние около ста километров. Однако, стоит уточнить, имеющейся у бригады техники хватает на перевозку только одного батальона. Все запросы командованию дали только один результат: «Техники нет, решайте вопрос своими силами».
Прикомандированные французские офицеры тоже ничего вразумительного сказать не могли. Рихард Бользен вызвал на разговор своего персонального надзирателя, но лейтенант Бийот сам знал не больше других. Разумеется, он позвонил по своим каналам. Результат несколько обескуражил не только лейтенантика, но и повидавшего виды Рихарда. Сейчас все поднимаются и выдвигаются куда-то. Всех, кого можно бросают в Бельгию, части второго и третьего эшелона срывают занимать оголившиеся участки фронта.
Рихард пробился в кабинет Вильгельма Пика.
— Пришел? Садись, — комбриг устало махнул рукой в сторону диванчика.
— Все очень серьезно?
— А ты как думал? Форты в Голландии пали, мосты в Бельгии захвачены. В Арденах замечены патрули нацистов.
— Какие планы?
— У меня или командования? — Пик резко повернулся к собеседнику. — Я буду драться. Хватит бегать. Набегался. А верховное командование сохраняет спокойствие.
Саркастический тон старого товарища позитивно подействовал на Рихарда. Комбат забросил ногу на ногу и расстегнул верхнюю пуговицу. Внутренне он был готов к любому развитию событий, даже разделял боевой запал, хмурую решительность командира, но бросаться в огонь сломя голову, не зная, что впереди и кто защищает фланги, не хотелось бы.
— Так что с приказом делать будем, командир?
— Исполнять, капитан. Возвращаешься в батальон, строишь людей и маршем по асфальту. Привыкли тут что ваши задницы машинами возят. Мы солдаты! Забыл уже?
— Вспомнил, — довольно промурлыкал Рихард.
Внезапная вспышка Пика произвела благотворное воздействие. Всегда приятно видеть, что начальство деятельно, оптимистично и настроено на результат.
— Приказ? Маршрут?
— Все получишь. Звони, поднимай людей. Через полчаса совещание, затем поднимаем «в ружье» и вспоминаем молодость.