Письма героев
Шрифт:
— Доклад! — Рихард рычит в трубку. — Какого черта он стрелял без приказа?!
— Не знаю, командир. Я ничего не говорил.
— Доцоев, дуй к «Шкодам» под мельницей. Бить в упор с 400 метров. Понял? Атаку остановить!
— Так точно, — взводный лейтенант снова от волнения перешел на русский.
Противник накатывался как океанская волна, тихоокеанское цунами. Наверное, так когда-то виделась надвигающаяся азиатская монгольская орда. Только вместо топота копыт лязг гусениц и рокот моторов. Неумолимая стихия, холодная военная машина. Не люди, а шагающие бездушные механизмы.
Короткие танковые
Коминтерновцы еще огрызались. То тут то там оживали ручные пулеметы, плевались огнем винтовки. Из двух расчетов бронебойщиков отличился Удо Тохольте. Старый ротфронтовский боевик точным выстрелом перебил гусеницу ближайшего танка. Стальная машина встала. Маленькая победа, за которую русские оторвались по полной. Противотанковое ружье при выстреле дает характерный заметный форс пламени, мощная пороховая струя поднимает пыль. Отстрелялись разом два танка противника, окоп бронебойщика закрыло взрывами, затянуло дымом.
Наблюдательный пункт комбата пока не привлекал внимания фашистов. Хотя случайные пули собирали жатву и на резервной позиции. Плотность огня противника просто поражала воображение. Казалось, у каждого русского не винтовка, а ручной пулемет. Впрочем, бронетранспортеры тоже вносили свою лепту, у каждого на лобовом листе станковый пулемет.
Вражеский огонь собирал щедрые жертвы. Оба крупнокалиберных пулемета давно смолкли. Полевые пушки разбиты. Батальонные минометы еще садили по наступающему стальному валу, но результативность их огня оставляла желать лучшего. Минометчики понесли потери при бомбежке. Стреляли они хоть и часто, но большая часть мин падала с хорошим перелетом.
— Дайте мне связь с первой и второй ротами.
Лейтенант Самойлов ответил сразу. Приказ отходить на вторую линию он принял с облегчением. Рота уже потеряла половину личного состава. Расчеты бронебойщиков выбиты полностью. Два легких 50-мм миномета остались без людей.
Командир первой роты не отвечал. Обрыв линии скорее всего.
Бользен отправил в окопы сразу двоих посыльных. Хотя, сам понимал, они уже не успеют, пять минут в бою это очень много. Противник совсем близко. Даже с батальонного пункта видны хмурые, серые от пыли и грязи лица врагов.
Неожиданно ожила противотанковая пушка в ложбине на правом фланге. Хлесткий резкий хлопок выстрела. На лобовом листе танка расцветает белый цветок взрыва. Машина так же идет вперед. Два солдата рядом с танком валятся на землю. Вряд ли их зацепило, скорее контузия от взрывной волны. Молодцы артиллеристы! Успевают влепить в русского второй снаряд. Рикошет. Бронебойная болванка скользнула по борту рубки. Следом наступает расплата. Танк останавливается и открывает огонь. Русские часто бьют со стопа. Позицию закрывают сплошные грязные кусты с огненными прожилками, к небу летят комья, бревна, обломки. Кажется, проклятые русские сошли с ума, с какой скоростью они мечут снаряды!
У соседей все еще хуже. Капитан Хаим Маклеф не отвечает. Наблюдатели докладывают, что бой уже идет в окопах.
Звонит
— Что за танки?
— Пехотные. Похоже на новые Т-25, ты же читал наставления.
— Да кто их читал! Мы же готовились воевать против немцев!
— Средний танк с дизельным двигателем, наклонная броня пять сантиметров, башня сдвинута в корму, длинноствольная пушка в четыре с половиной сантиметра, — Железный Вилли казалось даже не заметил вспышки у подчиненного. — Считается, превосходит французский «Сомуа» на две головы.
— Понял. — Сухо бросил Рихард, положив трубкой тихо добавил: — Помощи не будет.
— Танк горит! Второй тоже!
— Давай! — Рихард схватил бинокль и подскочил к брустверу.
Все же Доцоев отработал как надо. Его две «Шкоды» в укрытиях под мельницей залепили фашистам стальные закаленные плюхи. Штурмовой танк на шоссе пылал. Вторая машина в поле встала, получив снаряд в борт. Из подбитого самохода выскочили три танкиста. Сопровождающая пехота залегла.
Противотанковая пушка громко тявкнула, промах. Непонятно куда ушел снаряд, но еще одного шанса русские не дали. По позиции били из всех стволов. Ей и так досталось от гаубичного обстрела, но то были цветочки.
Трехдюймовый «окурок» русских ОС-4–76 «Луганского паровозостроительного завода общества Гартмана» пушка отвратная. Укороченное орудие низкой баллистики имело чуть ли не отрицательную бронепробиваемость, дальность огня тоже смехотворная, но зато против полевых укреплений и пехоты работало как надо. Снаряды, залетали в окопы, вскрывали перекрытия блиндажей, глушили огневые точки. Как выяснилось, каменные укрытия фугасы тоже хорошо проламывали. Впрочем, к потехе подключились и два «Бычка» с тяжелыми противотанковыми пушками.
Позицию артиллеристов моментально задавили огнем. Стены капитального сарая с укрытой пушкой вспухли и осыпались. Мельница разлетелась в прах. Дом весело горел. По позициям прошлась стальная метла. Русские били без остановки, вымещая страх и злость на противотанкистах. Выжить в этом аду…. Даже у чуда бывает предел.
Рихард Бользен не отрываясь глядел на гибель своих людей. Из оцепенения его вывел чувствительный толчок. Лейтенант Бийот, резким жестом показал на дверь блиндажа и поднес кулак к уху. Все понятно, связисты успели убрать аппараты в укрытие.
— Слушаю!
Над головой грохнуло, по ушам резанула острая боль, в глазах потемнело. Последнее что видел капитан Бользен, это оседающий потолок.
Глава 36
Палестина. Мост через Иордан
16 мая 1940. Иван Дмитриевич.
Утро не принесло облегчения. Противник пока не беспокоил засевший вокруг моста батальон, но это временное. Люди работали, рыли окопы и укрытия. Здесь очень пригодилась рота капитана Чистякова. Русский сапер, это ведь не только мастер на все руки. Саперов изначально готовили организовывать работу, руководить простыми землекопами и строителями из солдат, решать инженерные задачи на местности.