Письма героев
Шрифт:
Немецкая эскадра в это время проходила южнее Фарерского архипелага. Лютьенс весь день вел свои крейсера по первоначальному маршруту. Не сказать, чтоб ему улыбалось служить куском сыра в русской мышеловке. Однако немец понимал, все решает вульгарная случайность и улыбка госпожи Фортуны.
Ночью чуткие антенны крейсеров уловили сигнал с несчастного «Сэма Перигрина». А вскоре из штаба командования транслировали радио с подлодки, обнаружившей у Исландии авианосец. Туман и неудачный угол помешали подводникам не только выйти в атаку, но и распознать корабль. На старом авиатранспорте «Аргус» могли бы гордиться, что их приняли
Авиатранспорт счастливо миновал опасные воды и ушел в Галифакс, где принял на борт новенькие американские «Томагавки». Президент Рузвельт со всей своей неуемной энергией оказывал протекцию заокеанским кузенам, британские военные заказы исполнялись точно и в срок, у короля пока было чем оплачивать поставки. А интереснейшие политические нововведения вроде «дружественного нейтралитета» позволяли американскому флоту прикрывать часть маршрутов своим флагом. Разумеется, не обходилось без происшествий. Янки не стеснялись стрелять по русским и немцам, если считали, что могут выйти сухими из воды. Разумеется, это только накаляло обстановку, мир стоял на пороге большой войны. Ведь если размахивать факелом на нефтебазе, рано или поздно взлетишь на воздух.
Лютьенс посчитал, что британский флот болтается к северу от Фарер и решил обойти острова с зюйда. Только затем можно будет координировать действия с «русским ротвейлером» Макаровым. Лютьенсу повезло, крейсер «Кюросао» задержался, досматривая подозрительный траулер и прошел за кормой германской эскадры. В море не остается следов.
Чистый прорыв. А ведь еще днем нелегал в Ставангере дал радио о составе и времени выхода эскадры Лютьенса. Из-за бюрократических пробуксовок между ведомствами адмиралтейство слишком поздно получило сводку. Ночью дозоры прочесывали Норвежское море на возможных путях прорыва немцев. Слишком поздно. Лютьенс щедро жег мазут на полном ходу не оставляя запас на крейсерство.
Командующий британской эскадрой получил приказ оставить конвой в Тронхейме с тихоходным эскортом и идти на перехват рейдеров. Пополнить запасы топлива он должен в море. Из Скапа-Флоу уже выходили танкеры. Со своих стоянок сорвались тяжелые «утюги» основных сил флота. На «Роднее» поднял свой флаг адмирал Чарльз Форбс. Флот Метрополии почти в полном составе вышел в море.
Из Гибралтара срочно выдернули «Арк Ройал» и отправили искать немцев на западных подступах к Острову. В спешке никто и не подумал, что будет если найдет? Вылетевший прямо под орудия немецких линкоров авианосец с эскортом из крейсера и пары эсминцев, это кошмар для штабов. Никто ведь еще не забыл трагедию «Глориеса».
О русском рейдере и несчастном «Сэме Перигрине» тоже все забыли. Аналитики Адмиралтейства считали, что русские взяли оперативную паузу, ремонтируют тяжелые корабли на верфях Архангельска и Мурмана. Флот метрополии шел ловить Льтьенса.
Утром штаб флота подняли на уши короткие радиограммы с вспомогательного крейсера «Астурия». Сначала корабль Северного патруля доложил о русском гидроплане. Затем через эфир прошла пахнущая кровью и тротилом шифровка: «Веду бой с русскими крейсерами». Вскоре передачи с «Астурии» прекратились. Причина понятна. «Царицын» и «Киев» в два огня парализовали вооруженный пароход и добили пылающую руину торпедами.
В мае сорокового года русские и немцы
— Рассчитайте курс до встречи с русскими, — бросил Гюнтер Лютьенс.
Затем вице-адмирал распорядился поднять разведчики с авианосцев. Он хорошо помнил ноябрь прошлого года и тот злосчастный «Суордфиш» засадивший торпеду в борт «Гнейзенау». Не хотелось бы заново пережить то чувство беспомощности и злости на самого себя, которые он испытал, когда его сильнейший корабль содрогнулся от удара ниже пояса.
— Мой адмирал, может быть, останемся в этом районе? Если «лимонники» вышли из Скапа-Флоу, у нас самое лучшее место в королевской ложе, — заметил командир линкора.
— Хорошо. — Соображал Лютьенс быстро. — Радируйте Макарову наши координаты «Богемским кодом». Курс зюйд-ост-ост. Держим экономический.
В это время крейсера контр-адмирала Рокасовского вцепились в хвост «Пенелопы». Корабли Северного патруля в Датском проливе на своей шкуре ощутили, что чувствуют обитатели курятника, когда к ним вваливается голодная и радостная лиса. На этот раз отличились «Челябинск» и «Кола». Британский крейсер безуспешно пытался унести винты. Не получилось. Противники опознали друг друга на встречных курсах. Пока «Пенелопа» поворачивала и форсировала турбины, в воздухе уже гудели снаряды. После фугаса, разорвавшегося над кормовым котельным отделением, погоня превратилась в избиение.
Впрочем, держались англичане долго. Крейсер отстреливался до последнего. Когда из машинного доложили, что три котла вышли из строя, на их ремонт требуется время, паропроизводительность падает, коммандер Пирс приказал повернуть на врага, чтоб открыть углы носовым башням. Скорость упала до двадцати двух узлов. Русские же явно разогнались за тридцать.
Маневр Пирса только приблизил агонию. Англичане добились одного попадания в «Челябинск» не снизившего боеспособность русского крейсера. Тонула «Пенелопа» долго. Горящий, с развороченными надстройками и разбитыми башнями, неуправляемый корабль медленно погружался в волны. Его так и носило по морю до самого вечера.
Пока смерть из шестидюймовых башен косила Северный патруль, пока крейсера резвились, перехватывая и расстреливая транспорты, эскадра Макарова делала именно то, ради чего и ввалилась в эти негостеприимные воды.
Над палубами стоял гул моторов. Три огромных авианосца развернулись против ветра, турбины пели, перемалывая винтами холодные воды. Первыми в небо ушли истребители патруля. Стремительные дюралевые птицы разошлись в стороны, небесные часовые были готовы принять на себя первый удар, обнаружить и оповестить, буде кто рискнет прорваться к эскадре.
Следом за охранением с коротких палуб один за другим уходили груженные бомбами «Рижане» и «Бакланы». Срывались в небо «Сапсаны» сопровождения. Их было много. Крылья закрывали небо. Стальные птицы собирались стаями и поворачивали на юг. Там их ждали жирные утки патрульных гидросамолетов, стоянки, причалы, топливные танки у гидроаэродромов.
Истребителей штабс-капитана Оффенберга оставили на палубе «Апостолов». Каких-либо неожиданностей над целью не ожидалось, потому в эскорт отрядили только по одной эскадрилье с авианосца. Куда больше опасений вызывали болтающие неизвестно где английские эскадры.