Письма героев
Шрифт:
Даже строительство окопов, это не только простое махание лопатой и кайлом. Нужно сразу разбивать координаты на местности, вести траншеи так, чтоб они со стороны выглядели малозаметно, а рельеф защищал от огня. Я уже не говорю о навыках укреплять стенки, строить укрытия так, чтоб потолок на лег не плечи горе-строителям.
С артиллерией у батальона изначально все было плохо. Вышедшая вечером группа Комарова вытащила с собой только дюжину легких минометов и штатные пулеметы. Тоже конечно хорошо, правильно организованный минометный огонь может остановить пехотную атаку. Однако, калибр 50-мм не вдохновлял. Впрочем, минометы батальона того же калибра. Вообще говоря, вооружение бригады не зря называлось легким.
Русские
Достаточно неплохие для своего времени машины, ведущие родословную от одной американской модели. Да что уж там! С подачи военного министерства Харьковский паровозостроительный завод купил полную лицензию и все патенты изобретателя Кристи на его танк с колесно-гусеничным ходом. Русские доработали американскую модель, начиная с БТК-3 в башне устанавливалась 47-мм пушка, машины оснащались специальными лебедками, облегчавшими снятие и установку гусениц, современные харьковские моторы редко ломались.
Однако, на 1940-й год танк устарел. Самое плохое, модернизации он не поддавался вообще. Недостатки всегда являются продолжением достоинств. Противопульное бронирование танка в конце 30-х считалось недостаточным, напомню, уже шли в серию легкие разведывательные машины с куда более солидной броней, не говоря о линейных и тяжелых танках. Острый нос и пружинная подвеска ужимали и без того маленькое внутреннее пространство. Три человека в экипаже очень мало для полноценного танка.
Самое главное — считавшаяся прогрессивной колесно-гусеничная схема моментально устарела, как только заводы наладили массовый выпуск мелкозвенчатых гусениц из качественной хромоникелевой стали. Практически мгновенно все достоинства кавалерийского танка обернулись своей темной стороной хронических недостатков. Недаром, на считавшийся серьезным Западный фронт БТК не перебрасывались.
Танкистов поддерживал полк бронегренадеров. Достаточно подвижная и кусачая часть. Первые роты на бронетранспортерах и полноприводных грузовиках, все остальные тоже полностью механизированы. Противотанковые батальоны бригад получали достаточно современные и мощные 47-мм пушки, пробивавшие практически любой танк противника на дистанции реального боя. К этому бригада оснащалась приличными средствами ПВО. В основном 20-мм и 37-мм автоматы на автомобильном шасси.
Платить за это совершенство инструмента маневренной войны приходилось ослаблением ударной мощи. Так в состав 12-й мехбригады входили только две батареи 122-мм гаубиц. Именно эти достаточно легкие орудия можно было буксировать обычными трехосными грузовиками со скоростью маршевых колон. Дивизионные и корпусные пушки, даже те же самые 107-мм считались слишком тяжелыми для легкой бригады. Даже столь любимые пехотой длинноствольные дивизионные трехдюймовки в мехбригады не поступали.
По предвоенным планам предполагалось, что ежели мехбригада нарвется на серьезную оборону противника, она всегда может быстро отойти и подставить врага под удар линейной пехоты с тяжелым штатным вооружением. Увы, именно у Хаттинского холма на берегу Галилейского озера отойти не получилось.
— Кажется дождь собирается, — задумчиво протянул Никифоров.
Поручик вместе с ротным обходил вторую линию обороны, больше даже не для выискивания огрехов, а чтоб показать людям, что офицеры без дела не скучают, не прохлаждаются в тени, пока люди вгрызаются в каменистый грунт под палящим солнцем.
Да, со стороны Средиземного моря наползала темная туча.
— Давайте,
— Кто-то еще утром жаловался на жару, — подначил Никифоров.
Ротный развел руками. Дескать, со всеми бывает. Туча приближалась медленно и неумолимо. Уже весь горизонт затянут темной хмарью.
Они успели, последние пару сотен шагов до машины шли под дождем. Бежать совершенно не хотелось. Иван Дмитриевич поднял лицо к небу подставляясь под капли дождя. Наконец-то! Дождь! Чистый восторг, совсем как в детстве. Тогда тоже бегали по лужам и радовались льющейся с неба воде, раскатам грома, радуге под облаками и чистому свежему воздуху.
— Дождались! Смотрите, как льет!
— Глина набухнет. Копать будет тяжело, Алексей Сергеевич.
— Вечно Вам не угодишь, Иван Дмитриевич, — притворно нахмурился ротный. — Вон, смотрите, что наши солдатики удумали!
Офицеры оторопело уставились на саперов, натянувших брезент между двумя грузовиками. Получилось хорошее укрытие от дождя.
— Стоит взять на вооружение, на марше самое то.
Туча ушла. Дождь прекратился. Не небе вновь заиграло солнышко.
— А нам опять копать, — заявил Чистяков, открыв дверь машины.
В лицо пахнул свежий чистый воздух. Одно хорошо, дождь принес долгожданную прохладу и свежесть. Не на долго. Лужи быстро высохли, от свежей земли из траншей из окопов парило.
Никифоров отправился смотреть как идут работы над укрытиями, а Чистяков поспешил на передовой наблюдательный пункт. Комбат уже позавчера облюбовал склон холма слева от железной дороги, там же пехота успела вырыть окопы, врыть в склон блиндаж, оборудовать наблюдательные позиции.
Настрой у всех тревожный. Обстановка паршивая, мягко говоря. А если серьезно, батальон засел здоровенной такой занозой с зазубринами в толстом жирном афедроне лимонников. Единственный мост через Иордан, единственная связующая ветка между Трансиорданской и Палестинской железными дорогами. Единственный русский плацдарм на правом берегу Иордана. Англичане просто обязаны выдернуть эту занозу и если не вернуть мост, то хотя бы вывести его из строя.
Насколько противник продвинулся на север после вчерашнего разгрома мехбригады, одному Господу ведомо. Командование батальона разумно полагало, что до Голанских высот наши цепляться не будут, банально нечем.
Впрочем, были и хорошие новости. Разведчики смогли установить связь с гарнизоном Дэры. Железнодорожный узел на Трансиорданской магистрали прочно оседлан, наша пехота чувствует себя уверенно, правда, сил для укрепления плацдарма нет. Подполковник Манштейн на радостях тут же снарядил конвой и отправил на машинах в Дэру всех пациентов госпиталя. Мера своевременная, потому как врачи зашивались, группа капитана Комарова вчера вытащила с собой почти пятьдесят человек раненных. Да и стационарный госпиталь куда лучше, чем несколько палаток на берегу под защитой каменного обрыва.
Рано или поздно, хорошее заканчивается. Первыми пожаловали вражеские бомбардировщики. Шестерка двухмоторных самолетов отбомбилась с высоты километра. Особого ущерба бомбежка не причинила, двое легко раненных и дополнительная вентиляция в кабине грузового АМО не в счет. Зато зенитчики открыли боевой счет. Один бомбардировщик напоровшись на очередь автомата вспыхнул и рухнул в воды Галилейского озера. Никто из самолета не выпрыгнул.
Не успели самолеты скрыться за горизонтом, как передовое охранение передало по рации, что с запада приближается колонна противника. Пехота и саперы не зря махали лопатами с утра до ночи. Две линии окопов, позиции артиллерии, пулеметные гнезда, площадки минометов, мелкие траншеи и ходы сообщения. За двадцать шагов перед окопами растянули спираль Бруно, мотки пружинящей колючей проволоки нашлись в имуществе саперной роты. Вот и пригодилось.