Письма героев
Шрифт:
Рихард не удержался, любопытство пересилило, запрыгнул в боевой отсек русского бронехода. Да, капот одного из двигателей сорван, коптит перегретое масло. Внутри машины на удивление просторно и удобно. Слева водительское место — сиденье, рычаги, триплексы наблюдения. По центру на подвижной опоре достойное уважения орудие. Точно, семь с половиной сантиметров калибр. Не припомнится чтоб французы ставили что-то подобное на средние и легкие машины. Справа от орудия пулемет в шаровой установке.
А ведь, неплохая машина. Экипаж прикрыт броней
Через прицел заметно кое-что интересное. Метрах в четырехстах русский в узнаваемой зеленой форме с большой полевой сумкой, с хорошо видимой белой повязкой с красным крестом помогает идти интернационалисту. Рука коминтерновца на перевязи, форма изодрана, ногу подволакивает. Увы, в жизни все бывает. Не повезло.
Вдруг захотелось загнать в казенник фугасный, боеукладка открыта, наведение орудия простое, один может спокойно справиться. Чтоб разом одним выстрелом и еще одного царского холуя убить, и своего спасти от горечи плена. Рихард до боли стиснул кулаки, закусил щеку. Нет, нельзя.
Еще немного, один шажок, и превратишься в ублюдка хуже тех казаков, что в 18-м году на Кавказе сносили артиллерией и огнеметами горских борцов за независимость вместе с кишлаками. Русские тогда за три месяца подавили восстание, навели такой ужас, что бесстрашные гордые бородачи целыми кишлаками и племенами снимались с мест и откочевывали в Турцию. За два года до того в Туркестане тоже было весело, борцов за свободу давили регулярные части и проклятое ополчение. Вооруженный крестьянин хуже фашиста, страшное дело.
Прикурил Бользен от горящего мотора. Никого рядом нет, безлюдное поле боя. Только русский танкист так и сидит, прислонившись к катку, да погибшие интернационалисты так и лежат с оружием в руках, застывшие в последнем рывке, в попытке дотянуться до горла врага.
Позиция гаубичной батареи встретила тишиной. Рихард и не надеялся найти здесь живых, но все же картина разгрома навевало на мрачные мысли, пейзаж нуарный, так сказать. Разбитые орудия, покореженные машины, изуродованные тела, воронки, пожелтевшая трава, следы жесткого обстрела. Впрочем, артиллеристам досталось еще во время авианалета. Две гаубицы из четырех на счету штурмовиков.
Оставшиеся в живых расчеты сражались до конца. Одно орудие успели развернуть на прямую наводку, но дали ли хоть один выстрел? Хочется надеяться. У орудия груда тел. Наводчик так и застыл в своем сиденье уткнувшись лицом в разбитый прицел. Рядом с орудием открытые снарядные ящики, стрелянные гильзы.
В перелеске за батареей Рихард наткнулся на Миквеляна, бедняга успел заползти в кусты. Четкий кровавый след на траве. Видимо, там
Больше у батареи делать нечего. Капитан Бользен старался не выходить на открытое пространство, шел по краю посадки. Зато здесь он встретил своих солдат.
— Геноссе капитан! — негромко окрикнули со спины.
Михаэль Шнитке и Удо Венер чудом уцелели в бою и избежали плена. Один спрятался в подбрустверной нише, когда в траншее уже живых не осталось, второго оглушило близким взрывом и привалило телом товарища. Когда Удо пришел в себя, все уже закончилось, русские прошли через позицию.
— Давайте искать машину, — усмехнулся Бользен выслушав рассказ о злоключениях соратников. Два солдата под рукой это уже целый отряд, значит батальон не погиб. Уже хорошо. Главное, оружие ребята не бросили, у Михаэля карабин, а Удо Венер щеголяет трофейной автоматической винтовкой. Подобрал в траншее.
— Прорываемся в Верден?
— Разумеется. Надо предупредить тех, кто там остался.
Хотя до этого момента Рихард сам не знал куда направить стопы. Горизонт планирования ограничивался одной простой идеей: тихо выскочить с вражеской территории, а там решать по ходу дела.
Большей части техники бригады не повезло. Люди капитана Бользена видели разбитые снарядами, изрешеченные пулями, сгоревшие машины, натыкались на раздавленные танками грузовики. Явно кто-то из водителей успел вовремя вскочить за руль, завестись и уехать провожаемый пулями в корму. Пару раз интербригадовцы замечали русские патрули, тогда приходилось прятаться под деревьями и в кустах. Видели и свою медсанчасть. Те же самые палатки с красными крестами, только рядом часовые в уже знакомой зеленой форме с автоматическими винтовками.
Нет худа без добра. Далеко не все бойцы погибли или попали в плен. К полуночи маленький отряд капитана Бользена разросся почти до сорока человек. Целый стрелковый взвод. Все что осталось от целых четырех батальонов. На прорыв они пошли на рассвете. Удачно наткнулись на два русских грузовика. Видимо, те отстали от своих, либо возвращались в тыл. Водителей и сопровождающих сняли первыми выстрелами. Затем все просто: тела выбросить в кювет, завести моторы, и вперед по живописным грунтовкам.
До Вердена добрались без приключений. С русскими разминулись, а единственный встреченный французский патруль полностью устроили заверения, что это не бандиты, а то что осталось от кадровой части. Зато в штабе бригады охрана уже не была такой благодушной. Впрочем, старшим наряда оказался сержант Эйслер. Вот и пригодилась та самая просьба Железного Вилли.
Пока солдаты размещались в помещениях на первом этаже, пока поднятые по тревоге повара разбирались чем кормить взвод неожиданно оживших бродяг, пока кадровики занимались документами, Рихард поднялся к командованию. В кабинете Пика его ждал маленький сюрприз.