Письма из Терра Арссе
Шрифт:
— Это она во всем виновата!
— Убийца.
Толпа обступила меня, не давая пройти. Они не причиняли физического вреда, но морально давили настолько, что мне казалось, что я очутилась в каком-то непрекращающемся кошмаре. Будто передо мной разверзлась черная бездна, в которую я падала и летела, не видя дна.
Кайра снова рыдала, так и не получив от меня ответа. Она упала на колени, конвульсивно дрожа, и закрыла лицо руками. Я искренне сопереживала ей, не понимая, чем я могла бы помочь. Что могла сказать, чтобы объяснить, что я не виновата в гибели ее брата?
Кто-то из
Валаар же, устав от этого, встал на дыбы и громко заржал, а я была вынуждена покрепче обхватить его за шею, чтобы не вывалиться из седла. Опустившись, он мотнул головой и клацнул зубами в непосредственной близости от, пытавшихся ухватить меня, пальцев. И тогда толпа расступилась, поскольку никто не желал получить тяжелым къярдовым копытом, а он понес меня во дворец, мимо гвардейцев, еле успевших открыть перед нами ворота.
Виктор исполнил свою угрозу и этим, на этот раз, растоптал меня по-настоящему. Догадывалась, что мое возвращение домой будет далеко не триумфальным, но такого и представить себе не могла.
Я ничего не видела впереди из-за застилавших глаза слез. Отчаяние, казалось, поглотило меня, а внутри застыла ледяным комом безысходность. Мне хотелось рыдать так же отчаянно, как Кайре, но даже на это не было сил.
Апатия накрыла тяжелой каменной плитой. Все казалось мне теперь безразличным и ненужным.
Кажется, Валаар подвез меня к главному входу дворцовых ворот, где кто-то заботливо снял меня с седла. Кто-то звал лекарей и слуг, кто-то нес меня на руках куда-то. Вокруг мелькали чьи-то смазанные, от моих слез, лица.
Находясь в полубредовом лихорадочном состоянии, покрывшись испариной от жара, то и дело, содрогаясь от кашля, я видела происходящее словно откуда-то со стороны.
Теперь мне было плевать на навязанный брак хоть с тигром, хоть с вивианским волком, хоть с Гхарой — Виктор добился своего. Он сделал меня чужой в родном Нарог-Палласе, где все знали, любили и уважали Ари Беттлера.
Все будут помнить его. Доброго и улыбчивого. Смелого и мужественного. Того, кто всем помогал и был так важен городу и его жителям. Того, которого больше нет.
И каждый раз, вспоминая, будут винить в его гибели меня.
Темная лестница и твердая вода
Тэтрилин Тэле Фэанааро Арссе
Терра Арссе. Королевский дворец Сарн-Атрада
? Two Steps from Нell — Unbreakable
На первый взгляд, наша идея разделиться, чтобы хоть кто-то мог спастись, казалась прекрасной. Действительно, глупые гвардейцы будут гнаться за кем-то одним, героически спасшим другого от погони.
В действительности, стражи тоже разделились, поэтому о спасении речи не шло. К тому же, именно меня решил преследовать отряд Таламура, потому что его голос я без труда узнала в одном из неразборчивых криков где-то позади.
Осознание факта, что среди моих преследователей сильный огненный маг, придало мне сил, чтобы
Тадимара видно не было. Видимо та лестница, по которой бежал он, привела его в другое место. Я же продолжила бег по длинному и широкому коридору, левая стена которого полностью состояла из множества высоких, до самого потолка, окон и розовое закатное солнце полностью заливало все пространство вокруг. Вместе со мной по розово-золотым стенным драпировкам вперед неслась моя длинная и дрожащая тень.
Мельком глянула в окно и, поняв, что нахожусь на втором этаже, отказалась от идеи спрыгнуть вниз, теша себя надеждой, что все же смогу найти выход.
Но следующая дверь привела к новой лестнице, узкой и винтовой, показавшейся мне странно знакомой, и я решила, что она напоминает мне одну из лестниц в Пятом замке Авенира.
Когда я уже взбежала по ней, а бегущие следом гвардейцы отрезали мне путь назад, поняла, что в моем замке таких лестниц не было. И я никогда не была здесь в реальности. Но была во сне. В том самом, что посчитала кошмаром и постаралась поскорее забыть.
Тем не менее, выбора не было, и я продолжила путь наверх. Редкие маленькие окошки почти не пропускали света и дорогу мне освещали лишь плачущие воском свечи в кованых настенных подсвечниках по обеим сторонам.
Все было как во сне. Кажущиеся нескончаемыми, ступени. Топот множества ног и громкие крики позади. Мое оглушительное, сбившееся дыхание и сердце, готовое, кажется, выскочить из груди.
Я, так же как во сне, спотыкалась о собственные ноги, путалась в плаще и подоле платья. Как во сне, хваталась руками за холодные стены, чтобы, в отсутствии перил, удержать равновесие.
И, когда бежать уже не было сил, я увидела перед собой те самые резные деревянные двери с узорами в виде переплетающихся между собой виноградных лоз. В замочной скважине темнел большой медный ключ с тонкой ажурной головкой.
Не стала его поворачивать, зная, что двери будут открыты, и толкнула створки, услужливо распахнувшиеся, чтобы впустить меня в уже знакомые по сновидениям двухуровневые полукруглые покои.
Те самые, уютно-женственные и давно запущенные. Я узнала их, несмотря на царящий внутри полумрак. Закатные лучи лились из витражных стрельчатых окон на небольшой диванчик, стол и мягкие кресла, книжные шкафы, возвышающиеся до самого потолка. Они отражались от хрусталя низко висящей люстры, от чего по драпированным стенам кружились причудливые яркие блики.
Войдя внутрь, поняла, что кто-то побывал здесь совсем недавно. Часть давно засохших и потемневших цветов в высокой вазе, черным пеплом осыпалась на пол и сквозняк еще не успел разметать их повсюду. Лепестки оставшихся в вазе растений выглядели такими хрупкими, что я побоялась к ним прикасаться. Не хотелось ничего здесь разрушать, чтобы не нарушить порядок, оставленный здесь, давно исчезнувшей, незнакомой мне, хозяйкой.
На одной из стен я заметила ее большой портрет в широкой багетной раме, однако, солнечные лучи падали лишь на платье, изображенной на нем девушки, оставляя лицо в тени.