Письма из Терра Арссе
Шрифт:
И тогда я заметил, как что-то блеснуло в воде неподалеку. Словно маленький уголек от костра ярко вспыхнул и медленно угас. Присмотревшись, увидел Тэт совсем рядом. Этот блеск-огонек сверкнул на ее руке.
Тело девушки медленно погружалось все глубже и глубже. Она была без сознания и тонула, никак не сопротивляясь воде, неуклонно тянувшей ее на темное илистое дно.
Применив скачок в пространстве, оказался рядом и, ухватив Следующую одной рукой за талию, с силой потянул наверх.
Рус как раз бился с чудовищем, и я махнул ему, чтобы тоже выбирался.
Воздух
И когда солнце наполовину скрылось в вершинах Бар-Эбирского хребта, я, наконец, вынырнул. С шумом вдохнул свежий и холодный воздух. Огляделся.
Возвращаться в лодку уже не было смысла — берег был значительно ближе. Там, на примятых сухих камышах, отряхиваясь и фыркая, уже ждали три мокрых и потрепанных, но живых, рыжих тигра. Через несколько минут я тоже выбрался на сушу, отплевываясь от воды и неся на руках, все еще бесчувственную, Тэт.
Уложив ее животом на согнутое колено, надавил рукой на спину, отчего у нее изо рта полилась вода.
Девушка закашлялась, полулежа на сухой траве. То, что она могла дышать, само по себе, было хорошим признаком. Значит, выживет. Значит, у меня получилось и спасти ее и выжить самому или, как говорят арссийцы, «и рыбку съесть и косточкой не подавиться». У вивианцев эта же поговорка выглядела менее цензурно, однако, смысл несла тот же.
Пахло застоявшейся водой, тиной и сыростью. Камыш шумел сухими листьями. В отличие от бурного Инглота здесь течения не было совсем, и озеро постепенно превращалось в болото.
Я склонился над Тэт и вгляделся в ее лицо, не пытаясь скрыть радость от того, что с ней было все в порядке. Девушка тяжело и хрипло дышала, часто моргала, хлопая темными ресницами, пытаясь сфокусировать взгляд слезящихся глаз на мне.
Вытерла капли воды с лица рукой, затянутой в мокрую перчатку и внимательно, словно не веря, с улыбкой глянула на меня.
И в этот момент последний солнечный луч осветил блеснувшее на ее руке крупное кольцо-артефакт и капли черной краски, падающие на нее с моих волос.
Вероятно, это самое кольцо и спасло ей жизнь при падении. Оно же светилось в воде и прожгло ткань перчатки. Этот артефакт был знаком мне по рисункам в книгах, и я надеялся, что на своем веку никогда с ним не повстречаюсь.
Поэтому выражения наших с Тэтрилин лиц, синхронно сменились с недоверчиво-радостных на недоверчиво-яростные. Ее глаза сузились, брови сдвинулись к переносице, дернулись крылья носа, дрогнули уголки губ.
Она явно успела разглядеть мои светлые волосы, и потеки черной краски на коже, а я понял, кому обязан за неприятные приключения с падением из седла и дурацкое притяжение.
Поэтому, следующие фразы прозвучали одновременно, эдакие полувопросы-полуобвинения. Так обычно констатируют для самих себя уже свершившийся и не поддающийся изменению неприятный факт.
— На тебе все это время было Кольцо огня?!
— Гхара, ты из Терра Вива?!
Вопросы были риторическими и не нуждались в ответах.
С каждой секундой во мне все больше
Все это время я не мог понять причины привязанности к ней. Ведь существовали сотни других девушек, более красивых, более умных, более притягательных. Столько времени ломал голову над загадкой: чем же Пятая Следующая так привлекла меня, что я был вынужден столько раз возвращаться, забыв обо всем? Был сброшен с къярда. Пренебрег своими поисками меча из-за нее. Чуть не погиб ради ее спасения. Все это время дело было в кольце.
— И как давно оно у тебя? — Вкрадчиво полюбопытствовал я, хотя внутри кипели эмоции.
Но она смотрела на меня с такой же неприязнью, словно это я ее чем-то обидел. Ее грудь вздымалась, а недавняя улыбка застыла на лице и стала напоминать оскал.
— Не твоё дело, — фыркнула Тэтрилин в ответ.
Отпрянул от нее, а она, покачнувшись, тоже поднялась с земли.
— Не моё?! — Вспылил я. — Да что ты вообще знаешь об этом артефакте?!
Всю жизнь я считал, что кольцо, из-за которого мой отец был привязан к женщине, на которую не имел права, был утерян. Злился на Елеазара, за то, что тот дал слабину и позволил уязвимости взять над ним верх. Ненавидел Тайру, которая воспользовалась этим гхаровым артефактом, да еще и уничтожила и себя и Елеазара, лишив меня настоящей семьи. Проклинал Кольцо огня за то, что оно испортило мне жизнь и зарекался, что никогда не повторю ошибки родителей.
— Я знаю, что он мог спасти мне жизнь! И он спас.
Ответ Тэт, не смотря на враждебный тон, которым был произнесен, был логичным, если исходить из ее собственных интересов, но мне было не до логики. Ярость застилала глаза и мешала думать о чем-то, кроме этого, проклятого кольца.
— Это я тебя спас, потому что идиот. И потому что ты привязала меня к себе артефактом!
Тэтрилин задохнулась от возмущения. Открыла рот, чтобы что-то сказать, и снова закрыла.
— Ты. Ничего. Не. Понимаешь, — прошипел я.
Мы смотрели друг на друга, мокрые и измотанные, пожирая друг друга озлобленными взглядами. Изо рта вырывались облачка белого пара, но мы не обращали внимания на холод вокруг.
— Ты ошибаешься, я понимаю больше, чем ты думаешь, Дэй! Ты не просто вивианец, ты еще и «тот самый вивианец». Сын Тайры и Елеазара. Когда ты собирался мне об этом сообщить?! — Губы Тэт приподнялись, обнажая зубы.
Она выплевывала слова таким обвиняющим тоном, словно само мое существование было преступлением.
— А теперь я поняла и что за артефакт ты ищешь! И почему так настойчиво втирался в доверие к Следующим, самой глупой из которых оказалась я!
Она замахнулась, чтобы, видимо, снова влепить мне пощечину, однако в этот раз моя реакция не дала сбоя, поскольку инстинкты были на пределе из-за обострившихся эмоций.
Я сжал пойманную за запястье хрупкую кисть ее руки так сильно, что Тэт с силой втянула воздух сквозь сжатые зубы, однако сейчас меня не волновала ее боль.
— И еще, — ее глаза блеснули в темноте. — Я не просила снова меня спасать!